— Ты думаешь, мир без магии выживет? — усмехнулся паренек в очках. — Люди останутся без света, тепла, самолетов, поездов, телефонов. У них не будет возможности верить в чудеса! А ведь все так привыкли, что могут сойти с ума… А еще этот Мрак…

— Ты ведь тоже хочешь уничтожить магию! — воскликнул крысолов.

— Я так не говорил. Я хочу уничтожить Брокка, потому что он хочет уничтожить магию. Было бы у нас больше времени, я бы с удовольствием рассказал тебе, что за сила хранится в артефакте. Когда я убью Брокка, я заберу у тебя эту штуковину и закину ее далеко-далеко в океан, в самую глубокую расщелину, туда, где ее не сможет достать ни один водолаз, даже при помощи магии. И вот тогда я заживу спокойно.

Крысолов открыл, потом закрыл рот. Что-то не укладывалось у него в голове. Возникли сложные противоречия, о которых он не хотел думать… не сейчас… но они лезли, настырно, вытесняли все остальные мысли.

И, о боже, как же хотелось сладкого.

— Ты покажешь мне путь к Храму Зеркал и Улыбок, а я оставлю тебя в живых, и больше никогда не буду трогать. В принципе, после смерти Брокка, мне будет на всех наплевать. — паренек в очках поднялся и сделал несколько шагов в сторону койки. — По рукам?

— Ты думаешь, я предам своего хозяина?

— Я думаю, пора бы повзрослеть и понять, что ты самостоятельная личность, а не выращенный Брокком раб.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Противоречий становилось все больше. Велосипедные спицы в мозгу дрожали и причиняли боль. Как все сложно в этой жизни! Как же сложно жить!

— Если не покажешь дорогу, — вкрадчиво сказал паренек в очках, — я сначала убью вон того врача, потом музу, а потом тебя. Может быть, так нам удастся договориться?

— Ты думаешь, у меня мягкий характер? — крысолов отвел взгляд и сел. Чудовищно заболел бок, но крысолову надо было встать на ноги, подняться, ощутить, что он все еще может двигаться. Почему-то это было очень важно.

— Я уверен, ты перенесешь их смерти. — ответил паренек в очках. — Но вот свою смерть, увы, ты перенести не сможешь.

— Черт возьми! — внезапно вмешалась муза. — Что за разговоры? Причем тут мы? Убей его, да и дело с концом! Или не убивай! Только нас не трогай, а? Мы-то здесь причем? Ты же спаситель человечества, подумай о нас, о людях!

— Ты не человек, а плод магии одного из бродячих волшебников. А докторишка слишком жалок, чтобы оставлять его на этом свете! И вообще, не стоит мне указывать! — сказал паренек в очках тихим и совершенно не дрогнувшим голосом, однако всем в комнате стало не по себе.

Крысолов тяжело оперся о металлическую спинку кровати и встал на ноги. Что-то звонко щелкнуло в пояснице. Пока Хранитель выяснял отношения с музой, можно было бы броситься на него, обезоружить и связать… вот только сейчас по ловкости и по скорости движения крысолова мог обставить даже слюнявый малыш трех лет от роду. Крысолов повернулся к окну. Из-за света лампы улицы видно не было — в отражении на крысолова смотрел небритый, помятый мужчина средних лет, с острым подбородком и выпирающими скулами, со следами сажи на щеках и лбу и с небольшим синяком под левым глазом. Неважно ты выглядишь, крысолов, неважно… Сверкнула молния, выхватив из небытия ряды надгробных плит, неровные кресты и церковную башенку в темноте…

— Мы что, возле кладбища? — спросил крысолов, подходя ближе к окну.

— Первое, что попалось. — отозвался паренек в очках. — Мне нужно было привести тебя в сознание.