|
Несмотря на вежливость и приветливость, большинство этих людей были необыкновенно привязчивы, настырны и настолько же самодовольны, сколь и невежественны. Их абсолютно не интересовало, что происходит сейчас в Ново‑Йорке, они не интересовались даже новостями Земли, зато каждый считал своим долгом пробубнить вам на ухо раз и навсегда заученный набор длиннющих фраз о роли и проблемах клана, религии, секса и работы, причем всегда — именно в этой последовательности. О погоде, к примеру, речь не заходила. Да и какая тут могла быть погода? Вечно одно и то же.
Марианна играючи перепробовала почти все, что предлагал ей Чарли, и опыт ошибок дал ей неизмеримо больше, чем опыт удач. Кое‑что просто потрясло её. Вот, скажем, сюжетец о женщине, привязанной к седлу. Чарли с жаром расписывал прелесть этого состояния — чуть ли не с библейским пафосом он прочитал Марианне притчу о совершенно беспомощном человеке, полностью доверяющем своему насильнику. На словах все выглядело весьма безобидно, хотя и ужасно глупо, но когда Чарли перешел к практике и начал связывать Марианну, она взбунтовалась. Ее охватил безотчетный ужас. Она ударила Чарли даже тогда, когда он решил снять с неё веревки. Внезапно О'Хара поняла, что весь её роман с Чарли был замешан в основном на любви к самой себе, на гордости, которую она испытывала, укрощая в Чарли Девоне зверя. А с другой стороны, её охватывал страх перед необузданной силой этого хищника. Чарли вспыхнул, вспылил. В сердцах продемонстрировал рану от укуса на своем «красном черте» — О'Хара его не пожалела. Их отношения резко изменились. Разгневанный Чарли тотчас ушел из гостиницы и целый день где‑то пропадал. Он вернулся поздно вечером, сразу же завалился спать и проспал всю ночь. Теперь О'Хара почти все время проводила над книгами, наверстывая упущенное. К тому моменту, когда Марианна и Чарли поднялись на борт шаттла, отправляющегося в Ново‑Йорк, они научились держаться друг с другом подчеркнуто корректно, соблюдая известную дистанцию. Через два месяца Чарли навсегда улетел на Девон, оставив в душе Марианны горький осадок, смутное чувство стыда и бесценный, пусть и неупорядоченный опыт — он ещё сослужит Марианне добрую службу, когда О'Хара окажется в Лас‑Вегасе, там, где и не мечтала побывать.
Глава 9. ПЕСНИ ИУДЫ И ПРОМЕТЕЯ
(Из «Песен Прометея»: неофициальная история «Чертового яблока» и Проекта Януса, Джон Ожелби, авторское право © 2119 г., Изд. корпорация Галф/Вестерн, Ново‑Йорк.)
Меня зовут Джон Ожелби. Это именно я познакомил Марианну О'Хара с Дэниелом Андерсоном. И Дэн, и я, мы оба — «чернь, черви, вылупившиеся из комьев грязи», и будем ими всегда, хотя я решил до конца жизни остаться в Ново‑Йорке, а у Дэна не пропадает желание когда‑нибудь вернуться на Землю. Дэн был крупным ученым, он получал деньги в Международном химическом научно‑исследовательском институте «Цианомид интернэшнл». Институт занимался проблемами цианомидов. Дэн считался докой в своей области — структуре сланцевых масел, являясь очень ценным сотрудником отдела «СС», где я был оформлен научным сотрудником. «СС» расшифровывается как «Carbonaceous Chondrit» (углистый хондрит) — понятие из двух слов, которое подавляющее большинство обитателей Миров, вне всякого сомнения, перевело бы одним великим словом: Свобода. Наш отдел считался одним из самых важных и перспективных в институте. В восьмидесятых годах это было необычайно престижное место работы. Любое простейшее действие с электронной лампой или кронциркулем, находящимися здесь, преисполнялось высочайшего смысла, а атмосфера, царившая здесь, способствовала тому, что сотрудники отдела сознавали не только значимость, но и значение своей деятельности. На плечи сотрудников, однако, давила такая страшная ответственность, что сковывала даже нас с Дэном, — мы то и дело оказывались в тупике и снова начинали поиск с нуля. |
