Анализируя прошлое,должен признать, что мой тогдашний взгляд на положение вещей был весьма близорук. Но так как давно уж никто не разделяет ту мою точку зрения, а следовательно, и не помнит, позвольте, я хотя бы вкратце познакомлю вас с ней. Быть может, выслушав меня, вы лишь повертите пальцем у виска или посмеетесь надо мной, но надо мной многие смеялись, и я этому никогда не препятствовал.

Между Луной, с её карьерами и шахтами, и Ново‑Йорком, с его недрами, находятся орбитальные станции — Миры, число которых не трудно увеличить хоть в тысячу раз, если учесть, что каждый из Миров представляет всего‑навсего корабль‑сосуд, накачанный кислородом, защищенный от радиации. Дело, правда, в том, что для жизнедеятельности человека, кроме кислорода, необходимы также органические вещества и вода, хроническая нехватка которых делает наше существование на орбите невыносимым.

Налицо тенденция: Миры стремятся к образованию замкнутой, независимой от Земли системы. Для того чтобы это когда‑нибудь произошло, Мирам нужны свои собственные источники углерода, водорода и азота. Говоря в двух словах, когда вы сжигаете водород, вы получаете воду. Сжигая углерод, получаете углекислый газ, необходимый для производства пищи. Добавляя в почву азот, обогащаете пищу протеином. Автономная сельскохозяйственная система не может быть эффективна на сто процентов. Поэтому для того, чтобы позволить населению нормально жить и развиваться, вы должны обеспечить Мир постоянными инъекциями этих трех элементов — водорода, углерода и азота.

Есть три источника, откуда их можно добыть: Земля, астероиды и кометы — порядок отражает степень доступности космических тел. Что касается астероидов — нам могут быть полезны лишь астероиды углисто‑хондритового типа; большинство из них находятся на чертовски труднодоступных орбитах. Люди обнаружили только один, до которого в принципе были способны, дотянуться. Они назвали его «Чертово яблоко» и послали на это яблочко, группу инженеров — судьба их ужасна, — дабы отбуксировать астероид поближе к орбите Ново‑Йорка.

Тут требовалась ювелирная техника. Операция была рассчитана на двадцать восемь лет. Мы не могли использовать мощные направленные взрывы, как на Ново‑Йорке, потому что астероиды углисто‑хондритового типа по фактуре довольно хрупки. Один заряд, подобный тем, что рвались внутри Пафоса, — и вы бы в момент обрели бы десять миллионов тонн дерьма, разлетающегося по всей Вселенной. И вот первая команда инженеров и техников на корабле, близком по массе к станции О'Нейла, высадилась на астероиде, оседдала оба полюса, приготовилась к долгой кропотливой работе — и вдруг все они погибли. То, что случилось, случается раз в миллион лет. Но это был именно тот раз: двухтонный метеорит столкнулся с астероидом. Мне дико повезло — меня не включили в эту команду. Не включили меня и в те, что шли следом. Мозги мозгами, но кому нужен астронавт‑урод, на которого невозможно подобрать скафандр?

Мы с Дэном посчитали, что предприятие не было подготовлено должным образом. Лет через сто оно бы, наверное, удалось. А так — авантюризм, донкихотство… Миры по‑прежнему импортировали с Земли органику в виде великолепной пищи: качество её действительно соответствовало высоким стандартам. Хорошо, правда, если из массы аппетитных продуктов вам удавалось купить хоть что‑нибудь. Так, по крайней мере, обстояло дело с ценами в Ново‑Йорке. Дружище канзас‑сити‑стейк тянул на дневную зарплату. Я позволял себе брать его по воскресеньям и, слава Богу, — со спаржей.