Мальчику пришел на память один разговор с Артуром: тот рассказывал, какой шум производит выхлопная труба у гоночных автомобилей.

"У этих автомобилей выхлоп свободный, — объяснял Артур. — Чем меньше сопротивления встречает отработанный газ, тем выше у двигателя коэффициент полезного действия".

Мишель задумался. Кажется, в этих словах содержалась какая-то подсказка… намек на решение; но Мишель пока не мог угадать, в чем именно он состоит.

"Так… посмотрим… Чем свободнее выхлоп, тем больше мощность мотора. Значит, чем меньше… Ура, есть! Чем менее свободен выхлоп, тем менее у мотора… Держу пари, что он заглохнет!"

Мальчик бросил взгляд на часы: без десяти пять.

"Зеленые комбинезоны" все еще в бункере. Нет сомнений, они следят, чтобы ничто не встало на пути их успеха.

Мишель отчаянно искал способ осуществить план, который созрел у него в голове… И, неожиданно для себя самого, нашел.

Не теряя времени на обсуждение с Кабиссу, мальчик бросился в заросли. Обежав бункер кругом, он подошел к западной стене.

Его тревога моментально рассеялась: он увидел, что обшивка, в которую упакован был аккумулятор, все еще валяется в траве, там, где ее бросили "зеленые комбинезоны".

Мишель оглянулся вокруг — и метнулся к обшивке. Это была очень прочная, плотная ткань, с петлями и ремнями по краям. Мальчик схватил ее и побежал к лестнице, ведущей на крышу.

С рекордной скоростью взобравшись по скобам на крышу, Мишель на четвереньках, стараясь не производить шума, пополз к вертикальной трубе, торчащей в одном из углов. Он не ошибся. Это была именно выхлопная труба, оснащенная большим "глушителем". Впрочем, ржавчина уже сделала свое дело, и цилиндр на трубе представлял собой какое-то железное кружево оранжевого цвета.

И вот Мишель возле трубы. Он ощутил идущий от нее жар, и в тот же момент в лицо ему ударила удушливая волна газа.

"Кажется, я обожгу себе руки, — подумал он. — Но что делать?…"

Мальчик свернул обшивку в плотный комок и, стиснув зубы, торопливо приблизился к пышущей жаром трубе. Ком ткани вошел в нее и застрял в нескольких сантиметрах ниже кромки проржавевшей жести. Стараясь не обращать внимания на обжигающий жар, Мишель, стоически вдавливал пробку все дальше в трубу.

Обливаясь потом, дрожа от усталости и от нервного напряжения, Мишель не смел взглянуть на часы.

Генератор работал. Хотя пробка была довольно толстой, Мишель продолжал держать ее, боясь отпустить слишком рано.

Прошло две-три минуты, которые показались мальчику вечностью. И вот мотор дал сбой… второй… И — наступила тишина.

Внизу стукнула дверь, послышались торопливые шаги, сопровождаемые криками ярости, и хриплые команды… Голос, который их произносил, срывался от злости…

Все еще не отпуская пробку, не смея поверить в успех своего безумного предприятия, Мишель боязливо посмотрел на часы. Они показывали без двух минут пять.

Измученный усталостью и волнением, мальчик сидел опустошенный, равнодушный ко всему, что могло произойти дальше… Но оцепенение его продолжалось недолго.

Над островом Байи возникло и разлилось до гигантских размеров светящееся оранжевое облако. И вдруг из него вырвался огненный факел, протянувший щупальцы над морем и превративший едва начавшую сереть ночную тьму в яркий день.

Крики бессильной злобы внизу зазвучали с новой силой.

Мишель почувствовал, как его переполняет огромная радость, настоящее наводнение счастья, которое сметает прочь усталость, бессилие, боль… У него едва не вырвался крик триумфа.

Единственный посторонний факт вдруг дошел в этот момент до его сознания: он обнаружил, что матерчатая пробка, которой он заткнул трубу, горит… Быстро и без раздумий Мишель схватил ее и швырнул через край террасы вниз.