Хотя Мило явно не был бы против, если бы они остались подольше, молодые люди стали прощаться. Правда, идти к плотине и делать снимки им уже расхотелось. Мишель был погружен в свои мысли, Мартина — в свои…

Мило вызвался проводить их до развилки.

— Придете еще? — спросил он с такой надеждой, что они пообещали навещать его как можно чаще.

Куни вдруг встревожился; опустив хвост и глухо ворча, он беспокойно нюхал горячий воздух.

— Что с тобой, Куни?! — воскликнула Мартина. — На кого ты рычишь?

Но пес и ухом не повел. Пришлось Мило прикрикнуть на него; лишь тогда Куни неохотно потрусил к дому.

А Мартина с Мишелем той же дорогой отправились на ферму. Большую часть пути они шли друг за другом, изредка перебрасываясь словами. Головы у обоих были заняты тем, что они увидели и узнали возле трактира.

Вдруг Мартина, которая шла позади, едва не наткнулась на Мишеля: он стоял, замерев, и прислушивался к чему-то.

Ты ничего не слышала? — тихо сказал он, когда она подошла.

Нет… А в чем дело?

Сам не знаю… Показалось, кто-то за нами крадется по лесу…

Они напрягли слух; но никаких посторонних звуков не было слышно. Они двинулись дальше. И почти в тот же миг Мишель снова остановился и молниеносно нырнул в заросли.

Мартина растерялась, сердце ее билось неровно, как всегда, когда ей грозила неведомая опасность… Мишель вернулся ни с чем.

Черт знает что! — пробормотал он. — Слышу шаги то справа, то слева… Можно подумать, лес кишит лазутчиками.

Тебе не почудилось?

Какое там!.. Эх, попался бы мне в руки этот мерзавец, которому доставляет удовольствие нас дурачить…

Вскоре они вышли к дороге… И тут кусты вдруг затрещали, и из чащи вылезла компания Пибрая в полном составе. У Мишеля несколько отлегло от сердца: таинственными лазутчиками оказались деревенские ребята. Он замедлил шаг, чтобы поздороваться с ними.

Компания выглядела сконфуженной — пожалуй, за исключением Пибрая, на лице которого играла наглая усмешка.

Пожимая руку Рику, Мишель почувствовал, что парень не в своей тарелке.

— Что это с вами? — спросил Мишель, отметив про себя, что Тео, а за ним и Сезарен с Марком сгрудились поодаль, возле Пибрая, и так же криво, недоброжелательно ухмыляются. — Что это за шуточки? Сегодня вроде не первое апреля…

Мартина совсем растерялась, не зная, как вести себя дальше. Наконец Пибрай, видимо, принял какое-то решение. Нахмурив брови, он шагнул к Мишелю; в глазах его вспыхнули злобные огоньки.

Шуточки, говоришь?.. — произнес он дрожащим от ярости голосом. — По-моему, это ты отмочил с нами шутку!

Что? Я?.. Какую шутку? — повторил Мишель, пораженный враждебностью, сквозившей в глазах Пибрая.

Эй, вы слыхали? — крикнул тот, словно ища у приятелей поддержки. — Мсье желает знать, какую шуточку он отмочил!.. Не валяй дурака, мы все видели! Вы с Мартиной таскаетесь в Адскую долину к этой швали!.. К Мило и его семейке! Вам, видно, нравится якшаться со всяким сбродом, местных вам мало!.. Вы, чужаки, одна шайка-лейка, и плевать вам на тех, кто, по своей доброте, вас тут привечает…

У Мишеля перехватило дыхание. Он спросил себя, уж не снится ли ему это?.. Неужто на свете встречаются такие кретины?..

А Пибрай разошелся не на шутку:

— Могу спорить, ты этих мошенников ангелами считаешь! Ходишь к ним в гости, фотографируешься с ними… Нет уж, будь добр, выбирай, старина! Или мы, или этот жулик Мило! А мы не желаем больше иметь с тобой дело!.. Ясно тебе?..

Приняв молчание Мишеля за признак трусости, Пибрай распалялся все больше.