Приняв молчание Мишеля за признак трусости, Пибрай распалялся все больше. Теперь он держался совсем нагло. А последние слова изрек тоном, не допускающим возражений.

Справившись с изумлением, Мишель смерил его презрительным взглядом. И, пожав плечами, спокойно ответил:

— Кажется, мне все ясно, старина. И, знаешь, ты, кажется, прав. Сейчас я понимаю, что все могут ошибаться… Жандармы — тоже… Но даже если Саразини виноват, то при чем тут Мило? И с какой стати ты…

Эй, вы слыхали? Мило, значит, ни при чем!.. Слушай меня хорошенько, Мишель, и заруби себе на носу: жандармы всем оказали бы большую услугу, если бы замели вместе с папашей и сынка!..

Мило?

А ты как думал? Я этого голубчика знаю как облупленного!.. Думаешь, с него не станет рвануть плотину, чтобы отвести подозрения от отца? Только этот фокус у него не пройдет, за это могу ручаться! Я с него глаз не спущу! Ну как, дошло?

Еще как дошло! И знаешь, у меня уже есть готовый ответ. Я сделал свой выбор, как ты требовал! Пойдем, Мартина, нечего нам делать с этими идиотами! Мы же тут — «чужаки»! Словно можно быть чужой родному дяде… Во всяком случае, Пибрай, лучше быть, по твоему выражению, «чужаком», чем законченным болваном вроде тебя!

Сказав это, Мишель повернулся к Пибраю и его команде спиной и зашагал прочь.

— Еще неизвестно, кто из нас болван!.. Мы тебе еще покажем!.. — надрывно вопил Пибрай; его поддержали приятели.

Мишель не удостоил его ответом. Неторопливым шагом он двинулся прочь. Мартина пару раз обернулась: компания стояла на прежнем месте; казалось, в ней разгорелся жаркий спор.

Вот-вот должна была показаться ферма; и тут за спиной у ребят раздался топот, заставивший их насторожиться. Мишель сжал кулаки.

— Что ж, драться так драться… Беги на ферму, Мартина!.. Я тебя догоню!

Мишель демонстративно не оборачивался, выражая свое презрение к глупости Пибрая.

Но, к его великому сожалению, его нагнал запыхавшийся Рику.

— Что тебе? — буркнул Мишель.

— Я только хотел тебе сказать… В общем, я на твоей стороне! Пибрай окончательно тронулся!

Он не переваривает Мило, особенно после того, как схлопотал от папаши Саразини пощечину.

Кстати, за дело. К тому же он приходится двоюродным братом Режи, ты ведь знаешь его… Ну, он автослесарь!..

У Рику даже горло перехватило: всю эту тираду он выпалил на одном дыхании, словно ему не терпелось выложить все разом.

Мишель улыбнулся.

Не спеши так, Рику. Честно говоря, я сам удивлялся, чего ты водишься с этим Пибраем. Он же глуп, как пробка!

Да, он полное ничтожество! Недавно он устроился было на стройку чернорабочим. Но, как говорят у нас, не переутомлялся. Так что долго он там не задержался…

А ты чем занимаешься? Учишься?

Ну да. Ты же знаешь, мой отец — аптекарь. Он хочет, чтобы я через несколько лет занял его место.

Твой отец — аптекарь? — задумчиво переспросил Мишель.

Да. Что тебя удивляет? — заинтересовался Рику.

Да нет, ничего… Пойдешь с нами? Мы на ферму.

Хорошо.

Ладно, сейчас я тебе все объясню. Слушай внимательно…

8

Мишель раскрыл было рот, чтобы рассказать Рику про телефонный звонок. Но в последний момент вспомнил, что жандармы наказывали не предавать этот случай огласке.

Кое-что, однако, он вправе спросить.

У вас ведь, кажется, есть телефон?

Ну, есть. А что?

Да нет, ничего… Просто дядя Гюсту говорил, что от вас можно звонить.

Все правильно. Заходи, если нужно. Правда, есть одно неудобство: аппарат стоит на прилавке и все слышат твой разговор…

Да нет, мне звонить не надо.