– Что поделаешь! Ведь среди нас – невезучка! – простонал Ворчун, кряхтя поднимаясь с асфальта.

Некоторое время мишки-гамми, Вольдемар и арестованный ими разбойник сидели на обочине дороги. Вдруг Квазио, у которого был очень острый, как у настоящего разбойника, слух, произнес:

– Послушайте, кажется, нам повезло!

Все замерли, напрягая слух. Действительно, со стороны городка доносился слабый рокот мотора. Все ожидали, что на шоссе через несколько минут появится машина, а Квазио даже вскочил на ноги и, прихрамывая, выбежал на середину шоссе, размахивая руками, чтобы привлечь к себе внимание. Видимо, ему не терпелось скорей заполучить свой золотой брегет. Однако на горизонте появилась... колдунья Степурочка собственной персоной.

Дело было в том, что она только что забрала из починки свою метлу и испытывала над безлюдным шоссе ее работу. Колдунья Степурочка летела невысоко над асфальтом. Она еще издалека увидела разбойника Дармштадского, который голосовал обеими руками, попробовала свернуть с шоссе, но не тут-то было. Метла не слушалась ее рук. Колдунья попробовала сбавить скорость, но метла опять отказалась ей повиноваться. Ничего удивительного, что госпожа Степурочка на полной скорости врезалась в разбойника.

Квазио отлетел в одну сторону, колдунья – в другую. Непослушная метла, так и не сбавив скорости, полетела дальше.

Степурочка завопила, вскочила на ноги и попыталась догнать метлу, но напрасно – метла скрылась за горизонтом.

– Ты убил меня! Ты убил меня! – кричала колдунья на перепуганного Дармштадского. Она топала ногами, рвала на себе волосы и беспрерывно причитала:

– Этой метле триста сорок восемь лет! Она, что и говорить, не новая, но столько раз выручала меня! Как ты посмел выйти на проезжую часть дороги, грубиян и невежда! Разве в школе тебя не научили правилам уличного движения?!

– Госпожа, успокойтесь! – пытался урезонить колдунью растерявшийся разбойник. – Мы поймаем вашу убежавшую метлу!

– Нет, лучше я превращу тебя в та-ра-ка-на! – заревела разъяренная ведьма.

– Сплошные неприятности, – пробубнил Ворчун, – я знал, что этим все кончится.

Колдунья Степурочка волчком завертелась на месте и начала произносить слова заклинания:

– Эне, бене, рас! Чуки, буки, квас! Эне, бене, раба...

Тело Квазио задергалось и на глазах у мишек-гамми и Вольдемара начало покрываться хитиновым панцирем. Руки и ноги у разбойника стали усыхать и превращаться в цепкие черные лапки. Вдобавок у сынка мамаши Дармштадской выросла еще одна пара неизвестно чего – то ли рук, то ли ног.

От крутившейся волчком ведьмы пошел дым, она перепрыгнула придорожную канаву и скрылась в кустах.

Прошла минута.

– Что с ним? – спросил Вольдемар, с ужасом наблюдая за превращениями Квазио Дармштадского. – Он что, умер?

Ворчун вздохнул:

– Почти... Может, это навсегда, а может, и ненадолго, всего на пару часов... Я не расслышал последних слов заклятия...

– Так это же таракан! – закричал изумленный Вольдемар. – Это же обыкновенный таракан, только гигантских размеров.

– Подведем итог, – печально произнес Ворчун. – Вместо Квазио у нас громадный таракан, а девочка, которую мы ищем, находится неизвестно где у какого-то Фернандо.

Ворчун уселся рядом с тараканом и с чувством полной безнадежности подпер голову рукой.

Прошел час. Таракан, который лежал на асфальте кверху лапками, шевелил усами. Он несколько раз попытался перевернуться со спины на лапы, но это ему не удавалось. Солнце нещадно палило. В горах стояла угрожающая тишина. Ни одна машина не проехала по шоссе.

– Вставайте, друзья, – сказал Ворчун. – Под лежачий камень вода не течет.