- Скоро стемнеет, ваше величество, - прервал молчание Барад. - Пора разбивать лагерь на ночлег.

Как будто не расслышав его слов, король Джон обеспокоенно посмотрел по сторонам и, словно озябнув, подернул плечами.

- У меня такое ощущение, словно за нами кто-то наблюдает, - признался он. - Причем, я отнюдь не уверен, что наблюдают друзья.

- Мне тоже неспокойно, государь, - понурился князь гномов. - Я бывал в этих местах и зимой, и летом. Здесь нет охотников, поэтому всегда было много всяких безобидных зверюшек. А сейчас весь этот край будто вымер. Я чувствую, что на многие мили вокруг нет ни одного живого существа. И мне хотелось бы понять - почему?

- Это действительно не совсем понятно, - присоединился к беседе подошедший Толстяк. - А может, мы сами распугали всю живность?

- Мы ведь не охотимся, - возразил Барад. - Но мне всегда было спокойно в предгорьях. А сейчас я ощущаю тревогу.

- Мне не дает покоя сообщение лазутчиков об отряде волколаков, покинувших вместе с Икторном горную крепость, - сказал Колдун. - Черный Герцог мог разослать своих лазутчиков по окрестностям. У волколаков острое зрение и чуткий нюх. Если хоть один из волколаков обнаружил наше присутствие, то Икторн уже знает о погоне. И значит, уже этой ночью нам надо быть готовыми к любым сюрпризам.

- Мои воины будут начеку, - пообещал князь гномов. - Наш сон будут охранять часовые.

Миновав лощину, укрытую густыми зарослями, отряд поднялся на холм с четырьмя кряжистыми дубами, которые были обнесены оградой из больших серых валунов. Кое-где каменная ограда обвалилась.

После ужина, показавшегося мишкам- гамми скудным, унылым и безвкусным, путники начали устраиваться на ночлег. Для короля гномы соорудили из веток шалаш, остальные легли прямо под открытым небом, завернувшись в одеяла. Лишь одному Ворчуну было неспокойно. После еды он поднялся на холм, долго смотрел на далекие горы и очень настороженно к чему-то прислушивался.

- В чем дело, Ворчун? - спросила Бабушка. - Неужели тебе чего-нибудь не хватает? Может, ты соскучился по холодному восточному ветру?

- Пока еще нет, - пробурчал Ворчун. - Но мне показалось, что недалеко от лагеря, в лощине, мелькнула серая тень.

- Мало ли что померещится в сумерках, - заметила Солнышко.

- Это мелькание серых теней напомнило мне один случай, - продолжал Ворчун.

- Какой случай? - оживился Малыш, обожающий слушать перед сном интересные истории.

- Как на нас однажды напала стая волколаков и мы еле ноги унесли от них, - на-помнил Ворчун. - И тогда я тоже видел, как неподалеку мелькали такие же серые тени. Волколаки ведь никогда сразу не нападают...

Это была совсем не та история, которую хотел бы услышать Малыш!

Спустя некоторое время все спокойно уснули, но Ворчун, видимо, не собирался спать. Едва разговоры путников прекратились, настала тяжкая, тревожная тишина. Ясно слышалось дыхание спящих. Стоило Ворчуну немного пошевелиться, и он слышал похрустывание собственных суставов.

На небе не было ни единого облачка. Луна медленно всползала все выше. Мертвая тишина углублялась и крепла. Гномы-часовые, ощущая непривычную им доселе робость, отступили. Эти воины привычно чувствовали себя в глубоких подземельях, но на широких просторах им поневоле становилось не по себе.

Предгорное плато укутали сумерки. В темном небе одна за другой зажглись звезды. В голубовато-серебристом свете выплывшей из-за гор луны горные утесы отбрасывали на землю черные тени. Самую большую тень отбрасывал громадный пик со снежной вершиной и каменистыми склонами, на которых не росли ни леса, ни травы.

Ворчуну казалось, что именно со склонов этого пика вниз сбегают какие-то тени.