Барад бессменно возглавлял колонну. В левой руке он держал факел, рассеивающий черную тьму коридора шага на три вперед, а в правой - обнаженный меч. За ним, через двух путников, шагали факелоносцы. Шествие замыкали мишки-гамми.

После двух или трех плавных поворотов путники заметили, что движутся под уклон. Вскоре их стала донимать жара. Однако духоты они не ощущали, а иногда их овевало прохладой. Сквозь отдушины, как-то выходящие на поверхность, в подземелье проникал свежий воздух с гор.

Временами при свете факела Колдун, шагавший следом за Барадом, видел поперечные галереи, лестницы, ведущие то вверх, то вниз, разветвления коридора, по которому они шли, и с тревожным любопытством пытался понять, какими ориентирами пользуется маг.

Гномов не угнетала безмолвная тьма. Изредка Барад подзывал к себе одного из проводников, некогда бродивших по этим пещерам, и тщательно советовался о дальнейшем выборе пути. Но чаще принимал решение самостоятельно, и чутье еще ни разу не подвело его. Изредка на пути попадались речки, глубокие колодцы и широкие расселины. Через одну из них, шириной в три шага едва уговорили перепрыгнуть Солнышко. По расселине струился ручей, и при взгляде сверху она казалась бездонно-черной.

Вскоре расселины стали преграждать путь все чаще и чаще. Отряд продвигался удручающе медленно. Спуску, казалось, не будет конца. От усталости у всех подкашивались ноги, однако об отдыхе пока еще никто не заикался.

Гномы почти не разговаривали друг с другом, а если и обменивались короткими фразами, то понижали голос до глухого шепота. Тишину нарушал лишь шорох шагов, а когда Барад выбирал дорогу и отряд поневоле стоял на месте, в черном безмолвии затихшего коридора раздавалось негромкое журчание воды.

К полуночи путники вступили в большой зал с высоким потолком.

- Здесь и заночуем, - сказал Барад.

Наскоро перекусив и, не чувствуя от усталости даже вкуса еды, мишки-гамми разостлали на полу тонкие одеяла, которые тащили в заплечных мешках, повалились на них и тут же замертво уснули. Однако далеко за полночь Ворчун, спавший чутко, проснулся от неясного беспокойства. Присмотревшись, он разглядел часовых-гномов, сидевших у входа и выхода из зала. Они тоже были чем-то явно озабочены.

Прислушавшись, Ворчун понял причину беспокойства. Откуда-то из тьмы, двумя или тремя переходами выше, доносилось усиленное эхом постукивание. Затем оно оборвалось и, когда эхо смолкло, зазвучало опять, но уже с другой стороны и другим, более глухим, звуком.

Это странное перестукивание казалось Ворчуну крайне подозрительным - как будто кто-то подавал сигналы. Вскоре постукивание стихло. Зал погрузился в темную мглу.

«Мы слышали молот, - подумал Ворчун, опытный плотник и установщик свай в подземных тоннелях, - или я в этом ничего не смыслю. Очевидно, Икторна уже предупредили о сражении перед входом в подземелье и о нашем визите. Ничего хорошего нам это не сулит...»

Вздохнув, медведь повернулся на другой бок. Надо было хорошенько выспаться перед новым походом. Он нисколько не сомневался, что силы и бодрость ему совсем не помешают...

Наутро путники обсудили ночное происшествие.

- Очевидно, мы спустились слишком низко, - высказал предположение князь Барад. - Логово Икторна должно находиться значительно выше, коль звук молота долетал сверху. Что ж, тем лучше. Пещеры на верхнем уровне мне лучше известны.

- Нас могут спасти только решительность и быстрота, - сказал король. - Иначе мы можем, чует мое сердце, оказаться погребенными в этой подземной могиле.

Глава нортумбрийских гномов повел отряд по коридору, который направлялся вверх. Путники поднимались восемь часов, сделав лишь два коротких привала.