— Это как? — заулыбалась Ира.

— Первое время я буду тебе активно помогать — увидишь, я очень хороший помощник! — Паша подошел к ней вплотную и положил руку на грудь. Ее дыхание стало прерывистым.

— Но вначале выпьем! — Он протянул ей полный стакан муската и заставил выпить до дна, а затем прижал к себе…

4

Ночные бдения

В Феодосию команда Марины-Мары прибыла поздним вечером. Искать гостиницу, в которой Ира остановилась, было бессмысленно: не имея документов, они явно зарегистрировались по паспорту ее приятеля, фамилия которого была неизвестна.

Поиски подходящей частной гостиницы не заняли много времени, и вскоре они разместились в двух смежных комнатах. Маша чувствовала себя пленницей, несмотря на кажущееся дружелюбие со стороны Марины-Мары. Ей пришлось сидеть в автомобиле под охраной мужчин, пока Марина вела переговоры с хозяевами гостиницы. Затем Машу быстро провели по наружной лестнице на второй этаж, конвоируя спереди и сзади. Ее мобильный телефон находился у Мары, она разрешала отвечать только на звонки Ирины, игнорируя все остальные. Она не вникала в проблемы, возникшие в связи с устроенным Ирой потопом, с вынужденным молчанием Маши, что должно было обеспокоить ее друзей, а в первую очередь маму и бойфренда Сашу. Как ни странно, Маша особо не тревожилась, так как поверила Марине-Маре, что она ее и Ирину тотчас отпустит, как только золотая маска окажется у нее в руках.

Фанатизм Марины и ее предков, на протяжении многих веков охотившихся за этой золотой маской, поражал воображение Маши. Но что же мог дать мертвый кусок металла, золотой фетиш, этой небольшой группе людей, сохранивших свой прадавний язык, культуру и историю? Возможно, значение имела не сама маска, а именно недостижимая цель, сплачивающая их на протяжении столетий. Получив в свои руки ее, осязаемую, они могли потом испытать шок — «а король-то — голый!». Эти вопросы волновали Машу, будущего историка, больше, чем ее положение пленницы. Она даже решила покопаться в дошедших до нее документах, касающихся истории древних тавров, и найти мостик, соединяющий древних и этих, современных тавров — неотавров.

«Ведь это будет настоящее открытие в исторической науке! Тема моей будущей кандидатской! Докторской! Главное — в дальнейшем не потерять из виду Марину — у нее можно будет почерпнуть богатый материал!»

Но разговорить Марину за ужином Маше не удалось — та отмалчивалась, а затем довольно грубо порекомендовала ей пойти спать. Маша было вскинулась, но, вспомнив о своем положении пленницы, а главное, о желании по-настоящему подружиться с этой странной черноволосой девушкой, последовала ее совету-указанию. Она услышала, что в соседней комнате началось совещание, но из-за плотно прикрытой двери ничего нельзя было толком разобрать. Вспомнив детские годы, Маша взяла с тумбочки стакан и приложила его к стене, но, к своему разочарованию, ничего не смогла понять — те говорили между собой на каком-то гортанном, тарабарском языке. В конце концов эйфория, охватившая девушку при мыслях о будущем открытии, которое впишет ее имя в историческую науку, сменилась тревогой, усилившейся после воспоминаний о минувшем лете. Совет все продолжался, и незаметно для себя Маша заснула.

Ей приснились какие-то развалины, по которым за ней гонялась Мара, надев золотую маску, с окровавленным кинжалом в руке. Кошмар был настолько явственен, что, проснувшись, почувствовала, как от страха колотится сердце в груди. За окном было темно, и, посмотрев на часы, Маша увидела, что только час ночи. Постель Мары была пуста и даже не расстелена — видно, она пока не ложилась.

«Неужели у них до сих пор продолжается совет?» — подумала девушка и тут услышала, как рядом негромко бьют в бубен. Звуки доносились из соседней комнаты.