— Что вы хотите сказать? — одновременно произносят несколько человек.

— Попробуйте представить себе силы, — следует серьезный ответ, — которые действуют в процессе путешествия во времени. Хотя я не ученый, но я нарисовал в уме картину всего материального мира, перемещающегося сквозь время и подчиняющегося действию незыблемого закона энергии.

Да, по сравнению с этой силой атомная бомба — действительно не более, чем слабый огонек в бесконечной тьме. Предположим, что в определенный момент развития пространственно-временного континуума не произойдет рождения какого-то ребенка, хотя он должен был бы появиться на свет. А потом, повзрослев, должен был бы стать моим отцом. Однако если он так и не родится, то будут ли по-прежнему существовать он и я? А если нет, то как наше внезапное исчезновение отразится на существовании всей остальной вселенной?

Мэйнард наклоняется вперед и торжественно произносит:

— Мне кажется, это повлияло бы на всю вселенную. Я думаю, вся она просто-напросто исчезла бы — пуф! — исчезла бы в тот же миг — словно ее никогда и не существовало! Равновесие между жизнью как таковой и существованием, наверное, чрезвычайно хрупкое. Стоит только чуть-чуть надавить, нарушить самое слабое звено — и все рухнет, как карточный домик. Так мог ли я, учитывая подобную вероятность, поступить по-другому?

Он пожимает плечами, разводит вопросительно руки в стороны и откидывается на спинку кресла.

Наступает молчание. Потом кто-то молвит:

— Ну, а мне так кажется, что вы оба получили то, что заслуживали. — Он хмуро смотрит на Джоан. — Я знаю вас уже три года, и не припомню, чтобы у вас был ребенок. Он что, умер, и если это так, то я вообще не понимаю, почему вы вытряхиваете на людях свое грязное белье?

— Джоан, — произносит Мэйнард, — мне кажется, тебе лучше закончить этот рассказ.

Его жена бросает взгляд на часы.

— Думаешь, я успею, дорогой? Без двенадцати двенадцать. А ведь мы собрались отметить наступление Нового Года.

— А ты будь покороче, — советует Мэйнард.

— Действительно, страхи Терри относительно того, что его любопытная Мариэтта заметит, как он отправляется в будущее или же, наоборот, возвращается в прошлое, были вполне справедливы. Она однажды увидела его исчезновение. Если хорошенько подумать, то вы поймете, что именно это и происходит. Если бы она увидела его возвращение, то она в истерике устроила бы скандал. Когда же Терри исчез, она сначала ужасно переполошилась, но потом постепенно ей открылась вся правда.

Не удивительно, что она ходила за ним по пятам, как беспокойная наседка. Слова готовы были сорваться с ее языка, но она не смела их произнести. Впоследствии она еще несколько раз наблюдала за его отбытием и прибытием. Теперь это меньше пугало ее, а потом ее охватило любопытство. Однажды, когда Терри встал, когда Мариэтта еще спала, оставив на подушке записку, где сообщал, что покидает ее на пару дней, она оделась в дорожное платье, взяла все деньги, что были в доме, и подошла к часам. Перед этим она исследовала часы, и у нее уже была теория, как этот таймер действует. Она еще раз увидела, что он настроен на 1967 год.

Девушка схватилась рукой за хрустальную гирю, как это делал ее муж, а затем почувствовала дурноту. Она еще не знала того, что оказалась в двадцатом столетии. Когда она вышла на улицу, то ей показалось, словно она видит кошмарный сон. Когда она начала переходить улицу, на нее вдруг откуда ни возьмись ринулось механическое чудовище, которое с пронзительным визгом тут же остановилось. Из окна высунулась голова сердитого мужчины, и он осыпал ее проклятиями.

Дрожа, едва не падая с ног от слабости, она добралась до тротуара.