— Ну, сэр, — начал Бонден, — я знал, что вы захотите узнать все как можно быстрее. Поэтому мы протиснулись через Проход Голландца (едва не сели, хотя шли с отливом), пересекли курс «Виктора» прямо под его кормой в темноте до восхода луны, и пошли к ветру, подняв все, что только можно. Мы опередили их изрядно, делая девять-десять узлов ко времени, когда луна взошла, и мы видели, как «Венус» нагнала «Бомбей», семь узлов против его шести. Это случилось в начале ночной вахты, когда земля скрылась из виду. Они шли на параллельных курсах и принялись лупить друг друга. Должен сказать, сэр, на «Бомбее» оказалось изрядное множество красных мундиров, и, мне показалось, что на палубе «Венус» тоже черно от солдат. Ну, не больно-то это им помогло, им пришлось уйти за пределы дальности, чтоб завести новый ватервулинг, насколько я мог разобрать. Но, как бы то ни было, через две склянки они снова преисполнились боевого задора, ветер сместился на два румба и они поставили стакселя. Бой взобновился в утреннюю вахту, дрались на ходу, оба под бом-брамселями и стакселями, но мы уже ушли настолько далеко вперед, что я не мог точно видеть, как идут дела. «Венус», вроде, лишился фор-стеньги и гафеля, а «Бомбей» лишился грот- и кюйс-стеньги, а от его нижних парусов остались одни лохмотья. Но он все еще держал на Сен-Дени, когда мы видели его последний раз, а шлюп тащился в лиге сзади.

Пока он говорил, «Боадицея» начала слегка крениться на левый борт, из берегового бриза она вышла в юго-восточный пассат, который сегодня был не ко времени мягок. Несмотря на его слова о хороших морских офицерах, Джек поторопился на палубу тотчас, как Бонден закончил свой рассказ. Он сразу подметил несоответствие количества парусов силе ветра: как и многие другие, Джонсон все еще пребывал в заблуждении, что больше парусов значит большая скорость, и, в своем энтузиазме, «топил» нос фрегата, затрудняя его движение. Джек, однако, не хотел, чтоб его появление воспринималось, как контроль по мелочам, и потому сперва окликнул марс:

— На марсе! Что видно?

— Уже видны корпуса, сэр, — отозвался дозорный. Тяжелый фрегат, «компанеец», и шлюп или малый фрегат, все под французскими флагами. Тяжелый фрегат с вымпелом коммодора. Пальбы не слышно с четырех склянок. Фрегат потерял стеньги, все три. «Компанеец» тоже. Шлюп не поврежден, кажется.

Джек кивнул, покрутился на юте, заметил Джонсону, что корабль пойдет легче, если убрать летучий кливер, сложил трубу, положил руки на ванты и подтянулся. Вверх и вверх, через грот-марс и дальше, до бом-брам-рея, медленней, чем двадцать лет назад, но все равно неплохо.

Все, что сообщил дозорный, было правдой. Но дозорный не мог сказать ничего о настрое, царившем сейчас там, на севере, так далеко, что мерцающая дымка то давала рассмотреть корабли, то скрывала их от взгляда. Именно чтобы понять, что за дух сейчас витает над вражеской эскадрой, Джек забрался в свой «воздушный замок». Бросив быстрый взгляд назад, на безнадежно отстающие «Стонч» и «Оттер» в паре миль за кормой, он принялся рассматривать вражеские корабли. Между ним и «Венус» с «Виктором» лежал в дрейфе, несомненно, захваченный «Бомбей», лишившийся всех стеньг. «Венус», однако, дорого заплатила за это, лишившись не только фор- и грот-стеньги, но и изрядной части бизани. Шлюп же совершенно не пострадал. На борту «Венус» разворачивалась лихорадочная активность, Джеку показалось, что там собираются ставить новую фор-стеньгу, и уже ухитрились приспособить какую-то запасную рею в качестве крюйс-стеньги над обрубком бизани. Между кораблями сновали шлюпки.