Еще два дня и три ночи шли строго по стрежню. И наконец увидели впереди холмы в форме грудей девственницы, обозначавшие северную границу земли мух. Тем не менее, Таита не хотел подвергать лошадей риску, и флотилия проплыла еще много лиг, прежде чем он разрешил причалить к берегу. К своему облегчению, они не обнаружили ни следа мух. Путь к крепости Адари был свободен.

Доблестному Тинату особенно хотелось узнать, что стало с оставленным им почти одиннадцать лет назад гарнизоном. Он считал своей обязанностью освободить изгнанников и взять их с собой на родину. Поравнявшись с холмами, на которых была построена крепость, флотилия причалила и лошадей выгрузили на берег.

Приятно было на время отвлечься от скуки речного плавания и вновь почувствовать под собой доброго коня, поэтому Таита, Фенн и Тинат были в хорошем настроении, когда с отрядом всадников миновали проход и увидели травянистые равнины вокруг крепость.

– Помнишь Толаса, коновала? – спросила Фенн. – Мне не терпится снова его увидеть. Он многому меня научил.

– Да, он хорошо знал лошадей, – согласился Таита. – Ему очень хотелось заполучить Дымку, и он уж точно умел узнать доброго коня, когда его видел. – Он потрепал по шее кобылу, которая наставила ухо, прислушиваясь к его голосу. – Хотел украсть тебя у меня, верно? Дымка фыркнула и закивала. – Ты, конечно, с готовностью ушла бы к нему, старая ты изменница!

Они поехали к крепости, но вскоре поняли: что-то неладно. На лугах не было ни лошадей, ни коров, над стенами не поднимался дым, над стенами не развевались вымпелы.

– Где мои люди? – тревожно спросил Тинат. – Рабат надежный человек. Я думал, к этому времени он нас заметит… если он еще здесь.

Они в тревоге поехали дальше, и наконец Таита воскликнул:

– Стены в плачевном состоянии. Похоже, крепость брошена.

– Сторожевая башня повреждена огнем, – заметил Тинат, и они пустили лошадей рысью.

Добравшись до ворот крепости, они обнаружили, что те открыты, остановились и заглянули внутрь. Стены почернели от огня. Тинат приподнялся в стременах и огласил пустынный парапет громовым ревом. Ответа он не получил. Обнажили оружие, но сразу стало ясно, что их помощь опоздала на много месяцев. Проехав в ворота, египтяне обнаружили многочисленные останки, разбросанные вокруг кострищ на центральной площади.

– Чайма! – сказал Таита.

Все смотрели на следы пира людоедов. Чтобы добраться до костного мозга, чайма нагревали длинные кости рук и ног на огне, а затем раскалывали их большими камнями. Повсюду валялись осколки таких костей. С несколькими головами жертв обошлись так же: держали в огне, пока они не обгорели и не почернели, и потом раскололи их, точно скорлупу печеных яиц страусов. Таита представил себе, как людоеды сидят в кругу и передают друг другу расколотые черепа, пальцами достают полусваренный мозг и набивают им рты.

Таита кое-как подсчитал черепа.

– Кажется, спастись никому не удалось. Чайма убили всех: мужчин, женщин и детей.

Не было слов, способных выразить охвативший их ужас и отвращение.

– Смотри! – прошептала Фенн. – Должно быть, это был младенец.