Глава пятая

Ранним субботним утром, когда солнце, поднимающееся из-за леса, окрасило мир огненными оттенками, Мэтью поймал себя на мыслях о зубе чудовища.

Он сидел на спине Данте, мускулистого вороного жеребца, которого всегда выбирал на конюшне Тобиаса Вайнкупа. Ехал он по Почтовой Дороге на север, и с семи утра продвинулся уже довольно далеко. Позади остались знакомые улицы и здания города, а здесь, на дороге, взбегающей на холмы и падающей в долины, петляющей между могучими дубами и подлеском, пытающимся ее задушить, Мэтью находился в по-настоящему опасной местности.

Летом его где-то здесь остановил здоровенный разбойник. Кроме того, следовало опасаться диких зверей и индейцев, которых никогда не увидишь — только почувствуешь, как стрела вонзается тебе в горло. Фермы и усадьбы, приткнувшиеся кое-где вдоль речных обрывов, защищали себя каменными стенами и мушкетами поселенцев, чего бы такая защита ни стоила. Никогда нельзя было сказать, что у нью-йоркца нет храбрости. Или — склонности жить на краю гибели.

Сегодня Мэтью не хотел нарываться, но был готов дать отпор. Под серым плащом у него был черный пояс с заряженным кремневым пистолетом — Мэтью здорово научился с ним обращаться под требовательным руководством Грейтхауза. Он знал, что фехтовальщик он неважный, и кулачный боец тоже не выдающийся, но навести пистолет и выстрелить, чтобы проделать разбойнику пробор в волосах, мог вполне.

Эту поездку он планировал не одну неделю. Много раз ложился спать с намерением отправиться в путь утром, но с утра выяснялось, что он совсем не так целеустремлен, как ему казалось. А сегодня он проснулся, чувствуя себя вполне готовым. Возможно, дело было в знакомстве с зубом чудовища и загадкой Мак-Кеггерса, не имеющей разгадки, но Мэтью осознал, что у него самого есть загадка без ответа. Нечто такое, что надлежало открыть, спрятанное от света так же надежно, как зуб на глубине шестидесяти футов в угольной шахте. Как он может называть себя решателем проблем, если у самого есть проблема, которую он решить не может?

Или, если честно, которой боится посмотреть в глаза. Именно поэтому он взял с собой пистолет, а вовсе не из-за воображаемого разбойника, неправдоподобного нападения зверей или индейцев, которые уж точно куда более осторожны, чем кровожадны — по крайней мере сейчас, когда между индейцами и колонистами давно нет ссор.

В это ясное субботнее утро он ехал за пятнадцать миль к северу в имение Чепела, где едва не погиб вместе с Берри и где надлежит найти разгадку тайны, чтобы пережить до конца это тяжелое событие.

Мэтью размышлял о зубе. О том, что такая вещь вообще невероятна. Если бы он не видел зуб собственными глазами, то счел бы слова Мак-Кеггерса пьяным бредом. Доказательство существования бегемота или левиафана скорее всего, но какой цели мог служить такой монстр? Как мог Господь в неизреченной мудрости Своей вообще создать такого зверя? Просто с целью разрушения? Мысленным взором Мэтью увидел древнее поле под серым небом, пронзенным молниями, и огромную тушу, шагающую по земле. В пасти чудища при вспышках молний блестит, отсвечивая синевой, слюна на остриях зубов. Массивная голова поворачивается из стороны в сторону, высматривая, кого растерзать.

От такого кошмары днем привидятся, подумал Мэтью. Он даже вздрогнул в седле, когда в кустах перед ним вдруг раздался шорох. Оттуда выскочили два бурых кролика и быстро умчались прочь.

На развилке дороги, огибающей с двух сторон темное болотце, он выбрал путь, ведущий влево, к реке. Имение Чепела было уже близко, где-то в часе пути. Мэтью испытывал ощущение, похожее на тошноту, но никак не связанное с ломтями вяленой говядины, которую ел на завтрак. Трудно возвращаться туда, где уже не чаял спастись от смерти.