Король привскочил от восторга:

— О-о!.. Митя! Дайте мне такой приборчик. И поскорее. Мне очень многих нужно научить такому танцу!..

Он подскочил к Дмитрию, обхватил его и стал кружить вокруг себя.

— Ах, что ты за человек! Да уж не сын ли ты самого Аллаха?..

Потом спросил:

— Но как вы узнали о таком действии своего открытия?

— Простите меня, ваше величество, но я испытал его на одном из ваших подданных.

— Он разве провинился чем-нибудь?

— Да, это он выкрал нашу Марию и взял ее в заложницы. Я и наказал его за это. Хотите, покажу вам свою первую жертву?

На стене вспыхнул экран и на нем кабинет Флокса. Хозяин банка сидел за своим столом и не был похож на прежнего Флокса. Нос лепёшкой, лицо как блин. Он что-то писал. Но вот он поднялся и стал ходить взад-вперед по кабинету. Ходил он быстро, — видно, тренировался, пытался избавиться от странного недуга, который у него ко всем прочим бедам вдруг появился. Боли прошли, но появился какой-то дьявольский припляс.

Дмитрий окликнул его:

— Флокс! Не пытайся выправить походку. Это тебе подарок за Марию. И за то, что прятал в своих подвалах деньги из России. Попытаешься еще нам сделать гадость, запляшешь на обе ноги. Благодари меня за то, что не заставил тебя вечно выбивать чечетку. А этот… художественный шаг будет у тебя до скончания века. Ну, бывай. Твой старый приятель Фома».

Король стоял перед стеной и продолжал смотреть на нее и после того, как экран погас. Его душил смех, но он не хотел ронять перед Марией королевское достоинство и лишь широко улыбнулся. В глазах его засветилась радость. Было видно, что он доволен тем, что именно банкир Флокс стал первой жертвой удивительного открытия. Он бы сейчас хотел сообщить Дмитрию целый список субъектов, которых бы он немедленно хотел наградить этой театральной художественной походкой, но, повинуясь тому же королевскому этикету, решил отложить свою просьбу до следующего раза. Поздравил Дмитрия с замечательным открытием и удалился. Не сказал, когда снова навестит русского друга, но для себя решил: приедет к нему завтра же.

Для экипажа «Русалки» начались осложнения, которых Дмитрий все время боялся и ожидал. Из России пришла первая ужасная весть: пропала семья Евгения. Она исчезла ночью из Калиновки, где Ирина жила с девочками. На столе обнаружен принтерный текст на лощеной бумаге: «Дмитрий! С семьей Евгения ничего плохого не случится, но вы ее не получите до тех пор, пока не вернетесь в Россию».

По телефону содержание записки Дмитрий сообщил королю. Тот пригласил его во дворец. Хасан несколько раз прочитал записку; он изучал русский язык и пытался разобрать значение каждого слова. Наклонился к аппарату, сказал секретарю:

— Пригласите человека из Москвы.

И тотчас же в дверях появился знакомый до мельчайших подробностей русский политик, еще недавно занимавший пост главы правительства и поднявший в России цены в несколько тысяч раз. От двери до стола короля он катился колобком, и было трудно различить, где у него зад, а где перёд. Дмитрий вспомнил шуточную песню одесситов: «Там где брошка, там перёд…» Руки, толстые и короткие, висели недвижно, и ногами семенил дробно, будто ехал на колесиках. Но особенно в нем поражали пустые немигающие глаза и чмокающий мокрый рот. Казалось, он только что поел блинов со сметаной и забыл вытереть губы.

— Кибальчиш. Да, меня зовут Герард Кибальчиш. Рад передать вам привет от президента России.

Руку ему король не подал. Кивнул на Дмитрия:

— Это мой русский друг. Я ему доверяю.

Сел на диванчик и рядом с собой показал место Дмитрию. Герарду предложил кресло напротив. Гость из Москвы еще что-то говорил о президенте, о других известных политиках, но король слушал его плохо.