|
Вот вся слава, которая достанется Герострату. Высоко над ними росло, освещало ночь багровое зарево. Это стремительно распускалась, набирала силу безжалостная Огненная Роза. Её адское пламя пожирало камень, как простой костёр — смолистую щепу. Казалось, там неистовствовал Тифон[41]. — Да, брат Вычислитель, слава Герострата скоро станет посмертной. — Экзекутор кивнул и сделал знак Бойцам, остановившимся полюбоваться заревом. — Вперёд, братья, вперёд! Скоро здесь будет слишком жарко! Благополучно они спустились с Акрополя, остановились, вслушиваясь, перевели дух и осторожно двинулись к берегу Каистра. Там в укромном месте их должна была ждать лодка. Ладная, хорошо просмолённая парусная лодка… И она ждала в тихой заводи, среди молчаливых камышей, под охраной доверенного кормчего. Дальше всё было просто. Сесть, отчалить, развернуть парус и предать себя милости Эола. Течение было попутным, ветерок крепчал, так что лодка бежала всё быстрее и быстрее. Однако её обгоняли слухи о том, что какой-то безумец спалил храм Артемиды Эфесской. Если верить глашатаям прибрежных городов, звали ужасного преступника Геростратом… Чёрная Мамба. Абрам и Сара — Ну и погодка! — тяжело вздохнул водитель джипси-кеба[42] и робко оглянулся на хмурую пассажирку. — Куда теперь? Направо? Чувствовалось, что нутро Большого Яблока он знал плохо. «Не иначе, из новеньких, иммигрант паршивый!» — Налево. — Мамба развернула пластинку жвачки, якобы на сочных тропических фруктах, и сунула в рот. — Потом прямо. — Делается, мэм, — кивнул водила и надавил на газ. И машина покатила дальше улочками Гарлема. Даром что мокрого, но всё такого же неумытого: вереницы облезлых домов, заколоченные окна, граффити на стенах, грязь, бутылки, шприцы и презервативы под уличными скамейками. Главная червоточина Яблока. — Вот здесь останови! — властно приказала Мамба, глянула таксисту в глаза и с видом щедрой благодетельницы сунула ему обёртку от жвачки. — Держи. Сдачи не надо. — О мэм, спасибо, мэм. — Тот убрал бумажку поглубже в карман, не ведая, что скоро будет гадать: и куда же завалилась стодолларовая купюра? Мамба раскрыла зонтик и зашагала вперёд под нью-йоркским дождём, совсем не таким холодным, как казалось из окна. Путь её лежал через площадь, мимо заброшенной церкви, к огромному дому, отчётливо напоминавшему «Титаник» после столкновения с айсбергом. В борту виднелась стальная дверь, ведущая в полуподвал, а на фасаде блистала преувеличенными формами неоновая дива и ярко полыхала вывеска: «Black Magic Woman». Слов нет, «Титаник» был обшарпанным и неказистым, зато действительно непотопляемым. И к тому же давал приличный улов. А всё потому, что здесь у штурвала стоял не какой-нибудь раздолбай, способный проморгать айсберг в апрельской ночи. У здешнего капитана рука была железная, способная выдерживать верный курс. Вот и сейчас Мамба с ходу показала свою хватку, куда там пресловутому леопарду. — Как стоишь, гад! — страшно зашипела она на вытянувшегося швейцара. Наорала на уборщицу, недостаточно стерильно обработавшую туалет. И с оскалом раненой пантеры пообещала шеф-повару: — Смотри пойдёшь у меня в «Макдональдс». А яйца твои останутся здесь… Дерьмом людей кормишь! После чего, уединившись в служебном кабинете, она отведала рому, закурила гаванскую сигару и открыла дверь в секретную кладовку, оборудованную тут же, при её служебном кабинете. Думаете, что там хранилось? Может, драгоценная икра белуги-альбиноса «алмас» или мраморная говядина от японских коров, которым каждый день делают профессиональный массаж[43]?. |
