Мадина говорит, что в этом местном шлеме более трёх часов в сутки лучше не сидеть, поскольку сделан он убого и что-то там в голове с нейро фазами может сотворить.
Лолы рядом с собой предсказуемо не обнаруживаю. Отправляюсь по коридору, ориентируясь на запах с кухни.
– Освободился? – с тенью лёгкой улыбки спрашивает Лола, помешивая какое-то рагу в казане.
– Да как сказать… только начали намечать, что надо сделать, – говорю, как есть. – Она не может сама генерировать решения. Только, в лучшем случае, предлагать варианты на основании каких-то шаблонов, по аналогии. По имеющимся задачам у неё база «знаний» ноль, потому…
– Присоединяйся, – Лола ставит на стол две тарелки и придвигает к себе одну из них.
Какое-то время молча жуём, затем я не выдерживаю:
– Ты заставляешь меня чувствовать себя ущербно и неловко, – откровенно вываливаю, что думаю в этот момент.
– Что сподвигло…?! – улыбка Лолы становится ещё шире.
– А мать всегда говорила: в отношениях все некомфортные моменты всегда надо проговаривать. – Отвечаю, не отвлекаясь от рагу. – А то через некоторое время отношений не останется, будут только неловкие моменты. Как скомкавшиеся жгуты набивки на диване: и двух штук хватит, чтоб бессонную ночь обеспечить.
– В чём ущербность ситуации? – Лола выныривает из каких-то своих мыслей и с любопытством смотрит на меня.
– Ну, я думал, ты будешь как минимум поражена, – обескуражено кошусь на её шлем, лежащий у стены прямо на полу. – Искусственных интеллектов в мире считанные единицы. Таких продвинутых, как у нас, с эвристическим диалоговым режимом, хорошо если полдесятка. Да и то не факт…
– А-а-а, ты об этом, – с облегчением выдыхает Лола. – Ты старался, а я без восторгов, да? Не грузись… Я далека от техники. Знаешь, вот почему-то ну ни капли не интересно, как там у робота что замыкает. И почему этот его «диалоговый режим» так героичен. Ну извини! Тем более, в первую минуту я её восприняла, как ещё одну бабу.
– Нет, не баба. Абсолютно точно – робот. Если твоим языком.
В этот момент комм Лолы начинает подпрыгивать от вибрации на столе, норовя подобраться поближе к краю.
Лола отвечает, односложно перебрасывается парой фраз со звонящим, затем отключается и встревоженно смотрит на меня:
– Там родители Ирмы приехали. Я же её попечитель официально, вот меня и уведомили. Они там её отключать и ещё что-то делать собираются.
* * *
В Корпус прибегаем взмыленными. Территория большая, от ворот шагать далеко.
На обычно шумных аллеях и дорожках сейчас никого, как будто все вымерли.
До медблока доходим, не встретив практически никого (не считая то ли местного патруля по территории, то ли его аналога, я не разбираюсь).
В комнате, где обычно сидит Карл (либо его сменщики), нет никого.
* * *
Лола сверяется с чем-то в своём комме и уверенно направляется во второй блок к реанимационным капсулам.
* * *
Возле капсулы Ирмы обнаруживаем высокую женщину слегка за сорок и холёного мужчину.
Несмотря на почти преклонный (по моим меркам) возраст, формы женщины впечатляют даже меня. Внешне, кстати, её родство с Ирмой не вызывает сомнений.
– Кажется, начинаю понимать, в кого внешностью уродилась наша Ирма, – тихо говорю на туркане, чтоб поняла только Лола. – Давай, начинай выступать. Отчим, кстати, козёл…
– Вижу, не мешай, – Лола крепко сжимает мою ладонь, явно прислушиваясь к их разговору. |