Надо сказать, нас никто не обижал. Наоборот. Детей очень любили (их пока было двое на описываемый момент), приносили нам целые подносы с бухтичками (это некое подобие наших пирожных, скажем так).

И вот эпизод. Далекий год… Незабываемый… Брежнев уже умер. Андропов еще жив. Земля исправно вращается вокруг солнца. Приближается Новый год. Мы с ребятками нарядили елку, убрали квартиру. Я жду третьего ребеночка. Семь месяцев беременности. Хочу встретить Новый год в теплом домашнем кругу, загадать желание, чтоб родился мальчик. Что еще? Других желаний не было. Вернее, было одно — заветное, но оно все равно не исполнилось бы. Это я к тому времени уже твердо знала.

Муж с утра был на службе, больных осматривал. Потом обещал помочь накрыть стол — 31 декабря все-таки. Но в четыре часа вдруг спохватился: надо срочно на службу, у него тяжелый больной.

Охохонюшки… Про тяжелого больного речь заходила всегда не зря и не вовремя. Этот тяжелый больной — вечный и не приходящий в себя долгие годы — и был моим крестом тяжким. «Тяжелый больной» на языке мужа значило: «Мне скучно среди этой суеты. Мне надо выпить».

Но! тут удивительный парадокс моего личного восприятия — я каждый раз почему-то верила, что именно сейчас муж говорит чистую правду. И больной нуждается в срочной помощи. Может, желание срочно надраться и потерять человеческий облик превращало мужа в гипнотизера? Или, что вероятнее всего, я была круглой дурой… У нас в семье не пили, и программа отношений с пьющим членом семьи заложена в меня не была детским моим воспитанием.

В общем, как тысячи раз до этого, отправился Артемий к «тяжелому больному». Клятвенно пообещал вернуться через час.

Мы накрыли на стол. Я ухитрилась незаметно засунуть подарочки под елку. Время, так сказать, неумолимо продолжало свой резвый бег.

Часа через три до меня, естественно, дошло, что проклятый больной — все тот же… Верный спутник нашей семейной жизни. Поэтому ждать, когда Штирлиц со своим распухшим чудом явится, смысла не имело. На душе скребли кошки.

Знаете, беременным женщинам бывает нужно… Что им только не бывает нужно… Например, вместе с мужем встретить Новый год… Но я не имела права расслабляться и съезжать в негатив.

Дети заметили подарки. Радость, удивление, счастье…

По чешскому ТВ идут программы — одна смешнее другой (чувство юмора у народа уникальное).

Все хорошо.

Но подспудно я все же жду своего чуда. Где он? Что с ним? Уже одиннадцать… Через час Новый год. А наш, московский Новый год уже час как наступил. Мы как раз с детками его отметили. Выпили лимонад, желания загадали…

— А теперь — спать! Спать, мои солнышки…

— С Новым годом, мамочка!

— С Новым годом, деточки мои…

Детки быстро улеглись.

Я одна. Нет. Мы с моим ребеночком, которому предстоит появиться на свет ровно через два месяца, в феврале…

Мне хочется плакать, но нельзя. Я говорю себе: «Ничего. Нельзя. Новый год… Как встретишь, так и проведешь… Надо радоваться… Надо загадывать желание… Пусть будет мальчик…»

Заветное — чтоб муж перестал врать и пить — я уже давно не загадываю… Понимаю, что не сбудется никогда…

В без четверти двенадцать слышу возню у входной двери. Открываю.

Вижу — чудо. Распухло до неузнаваемости. Себя не помнит и не понимает. Еле стоит. Мне страшно, что он всей мощью своих 120 кг упадет на мой живот… Как он шел по городу? Шинель военная распахнута, галстука нет… Шапки тоже…

Делаю шаг назад.