Чаепитие продолжалось.

А я, кстати, почти умерла. Врачи вовремя успели.

Так что — почти и чуть-чуть не считаются.

Третьего ребенка мы с мужем очень хотели. Рождение человека — чудо. Жаль, что это чудо мне удалось пережить лишь трижды.

Итак — хотели, и вот, пожалуйста, получился, ожидайте.

Еще ничего не знавшая о моей беременности мама мужа почему-то решила со мной серьезно поговорить. Мы как раз были в отпуске в Москве. Она посоветовала мне больше не думать о детях, ведь есть уже девочка и мальчик. И хватит. Живите и радуйтесь. Странно. Она никогда не помогала, я ни о чем не просила, но вот, оказывается, было ей дело до того, появится у нас еще ребенок или нет. Пришлось сказать, что, похоже, я беременна. Она своего раздражения не скрывала.

Вернувшись в Оломоуц, я отправилась в госпиталь, чтобы засвидетельствовать беременность. В госпитале служил мой муж, поэтому встреча с врачом прошла в теплой дружественной обстановке. Врач, красивая, молодая, уверенная в себе узбечка (жена офицера), сразу ласково и с готовностью предложила:

— Давайте сделаем абортик? С укольчиком! Зачем вам? Есть девочка, есть мальчик… Хватит…

Милая женщина явно хотела сделать мне любезность…

С ней, кстати, связаны забавные воспоминания. У нее был маленький сынок, ходивший одно время в детсадовскую группу, организованную нашими женщинами в военном городке. И вот этот очаровательный четырехлетний малыш адски ругался матом. Естественно, другие дети приходили домой с выражениями, от которых у видавших виды отцов волосы вставали дыбом. Естественно, родители отправились разбираться, откуда что взялось. И выяснилось, что источник новых знаний — сын гинеколога. Не будь его мама гинекологом, не видать бы ребенку больше детсадовской группы. Но тут решили провести работу. Попросили маму как-то повлиять, перевоспитать.

Мама обещала, пояснив, что ее папа, дедушка малыша, когда они приезжают в отпуск в Ташкент, разговаривает с ребенком по-русски. Ну, и вот…

Воспитательницы недоумевали. Ну — разговаривает дедушка с внучком по-русски — так что?

— А он, папа мой, фронтовик. И когда на фронт попал, ни слова по-русски не знал, там так и научили… — пояснила мама ребенка-матерщинника.

В общем, что посеешь, то и пожнешь.

Посеяли фронтовые друзья в сознание солдата узбека отборный мат, а потом вернулся к внукам фронтовиков во всем своем великолепии…

Однако мама обещала, что после отпуска вернет ребенка в группу полностью перевоспитанным.

В сентябре она привела сына, заявив, что работа проведена.

Между воспитательницей и ребенком произошел следующий диалог (имя ребенка сознательно изменила):

— Ну, что, Каримчик, не будешь больше ругаться матом?

— Никогда больше не буду, — горячо отозвался малыш. — Ни за что! А то Боженька х-якнет.

Он, правда, очень старался.

…После доброго предложения сделать быстрый и безболезненный аборт я обратилась в чешскую клинику и наблюдалась там.

Разницу почувствовала. С первых шагов.

Во-первых, сразу сделали УЗИ. У нас в те времена УЗИ полагалось только избранным.

Во-вторых, во время УЗИ врач смотрел в свой монитор, а я имела возможность смотреть на свой экран, расположенный рядом с кушеткой, на которой я лежала.

Я увидела маленького, но совершенно настоящего человека, с глазками, ручками, ножками. Восемь недель беременности — совсем маленький человек. И этого человека мне предлагали уничтожить только потому, что у меня уже есть девочка и мальчик? Убить живого, маленького…

— Сердечко работает хорошо, — сказал врач.