Владимир Сергеев стоял на крыше, запрокинув голову и, казался полностью отрешенным от реальности. Шагов приближающегося к нему Юрия он, во всяком случае, не услышал.

— Ты никогда его не увидишь, — тихо сказал Златов, и подземный маг испуганно вздрогнул.

— Ты..! — выдохнул он, поворачивая к непрошенному гостю перекошенное злобой лицо. Юрий запоздало понял, что выходить в одиночку против сильного и очень способного мага, не обладая никакими волшебными способностями, было с его стороны верхом глупости. Но отступать было уже поздно.

— Вы никогда его не увидите, почтенный Владимир, — повторил он, подходя еще ближе. — И ничего не сможете сделать с его помощью. Что бы вы ни делали с другими людьми, как бы ни вредили нашему городу, никакого "спасителя человечества" из вас не выйдет. Лучше бы кровь сдали, что ли, или лечение кому-нибудь оплатили!

— Кому?! — взревел подземный маг, вперившись в Юрия ненавидящими глазами и медленно отступая от него к краю крыши. — Этим идиотам? Этим мерзким, этим ничтожным тварям, которые только и могут что лгать, воровать, убивать друг друга? — он сделал еще шаг назад и остановился у окаймляющей крышу ограды. — Этим людишкам, которые не любят никого, кроме себя, которые трясутся над каждой копейкой, которые избивают собственных жен и детей? Этим мразям, которые никогда никого не благодарят за помощь — даже если ты им целый дворец отреставрировал? Этим поганым жителям самого отвратительного в мире города?!

— Что наш город вам сделал?! За что вы так его ненавидите?! — Златов тоже закричал, уверенный, что сейчас Сергеев сбросит его с крыши или расправится с ним каким-нибудь другим способом.

— Да за то, что вы, простые людишки, от него без ума!!! — Владимир выбросил вперед руку, собираясь, по всей вероятности, применить какое-то волшебство, но внезапно изменился в лице, схватился рукой за свой собственный воротник и, захрипев, повалился на черную поверхность крыши, судорожно хватая ртом воздух. Это длилось не дольше нескольких секунд — к тому времени, как Юрий подскочил к задыхающемуся волшебнику и наклонился над ним, тот был уже мертв. В скудном освещении Златов с трудом разглядел, как меняются черты лица Владимира: на гладкой коже проступали старческие морщины, темные волосы стремительно становились седыми, а на руках, которыми он по-прежнему оттягивал от горла узкий воротничок, вздулись бугристые вены. В выпученных глазах застыло выражение ужаса и непонимания.

С не меньшим страхом глядя на лежащего перед ним мертвого старика, Златов начал отступать к чердачной двери. Ему казалось, что он не сможет оторвать от него взгляд, но потом молодой человек почувствовал, что на крыше он не один, и весь его испуг мгновенно прошел. Обернувшись, он увидел выскочивших с чердака Симеона и Альбину.

— Юрий, что… — начала было Шорохова, но, заметив тело Владимира, тихо охнула и прикрыла себе рот рукой.

— Я не знаю, — растерянно пожал плечами Златов. — Это он сам. Может быть, у него сердце не выдержало? Все-таки, триста лет…

— Так это он? — несмотря на испуг, почти сразу догадалась молодая женщина.