— Откуда вы узнали, где я живу? — тихо спросила Шарлотта.

— Папа дал мне ваш адрес.

— Я незнакома с вашим отцом, — пробормотала Шарлотта, силясь встать. Она походила на привидение. Ее полуприкрытые глаза были черны от боли, свет в них почти померк.

— Моего отца зовут Рональд Феррэл, — сказала девушка, тревожно наблюдая за нарастающей бледностью собеседницы. — Вам знакомо это имя?

— У Рональда нет детей, — бесстрастным голосом сказала Шарлотта. Ей отчаянно хотелось сомкнуть отяжелевшие веки. Казалось, что огромное облако придавливает ее к земле. Медленно, очень медленно.

— Я его падчерица, — с жаром начала объяснять девушка, улыбаясь знакомой Шарлотте приветливой улыбкой. — Он удочерил меня, когда женился на моей матери Валери. Отец не рассказал вам обо мне, потому что последние пять лет я училась в закрытой школе. Приехала как раз в воскресенье. Если бы вы только представились тогда…

— Вы обращались к нему по имени… — Шарлотта была не в силах поверить в возможность такого поворота.

— Моя мать настояла, чтобы я звала его Рональдом. Он очень любит вас, Шарлотта. В первый же день, когда я приехала, он сказал, что собирается жениться во второй раз. И назвал ваше имя. Вы слышите? Ваше.

— Неужели это правда? — Шарлотта вздохнула, как мученица на костре. — Значит, я ошибалась. Это главное. Теперь я спокойна. Теперь все будет хорошо. — Голос Шарлотты становился все слабее, и последние слова она произнесла уже совсем неслышно.

Она поднялась со стула, но, сделав шаг, потеряла сознание.

28

Рональду Феррэлу было только тридцать восемь лет. Зрелый, полный сил и жизненных планов человек. Не просто красивый и приятный в общении мужчина, каких довольно. Мужчина-мечта.

Безоблачным ноябрьским днем в приемный покой лос-анджелесской больницы «Скорой помощи» вбежал человек с взлохмаченными волосами и потребовал дежурную сестру.

Молодая женщина-хирург, проходя из ординаторской в комнату отдыха, мельком взглянула на мужчину, который говорил с медсестрой на повышенных тонах и возбужденно жестикулировал. Она узнала в этом растерянном мужчине короля детективного жанра Рональда Феррэла.

Это был он и не он. Неделю назад она видела его источающим уверенность и силу в репортаже о вручении литературной премии. Все мы равно перед лицом несчастья, подумала врач, все в одинаковой степени. Подойдя к нему, она спросила:

— Чем я могу вам помочь, сэр?

Феррэл от неожиданности взмахнул руками и, забыв бестолковую медсестру, обернулся к позвавшей его женщине. «Линда Дорвудсон, хирург», прочел он глазами надпись на ее бедже. Его безумные глаза метались от беджа к ее лицу и обратно, словно он примерял имя по отдельности к носу, губам и глазам Линды. От волнения у него пропал голос, и, когда Рональд попытался что-то сказать, получились невнятные, глухие звуки.

— Это больница, здесь на каждый квадратный метр по пять врачей, — доброжелательным тоном сказала Линда, поняв, в чем дело. — Ваш друг или родственник лежит у нас, так?

Он отчаянно закивал.

— Кто-то из родителей?

О, как мучительно лишиться дара речи! Рональд чувствовал себя безногим калекой, у которого украли протезы.

Вобрав в себя побольше воздуха, он открыл рот, но вместо слов полились слезы. Он плакал смиренно, безмолвно, понурив голову, как обиженный сирота, которому некому пожаловаться.

— Шарлотта Клейтон, — прохрипел он через силу.