|
Вот она, нескончаемая, нестерпимая бесцельность всех дел земных! По мере того как мы удалялись от берега, свежий ветер крепчал, и маленький "Лишайник" стал раскидывать носом быструю пену, словно фыркающий жеребенок. С какой жадностью вдыхал я этот воздух кочевий! С каким презрением спешил оставить позади все заставы земли, этой изъезженной дороги, покрытой бессчетными отпечатками рабских подошв и подков, чтобы восхищаться великодушием моря, которое не сохраняет следов на своем лоне. И Квикег вместе со мною упивался брызгами пенного фонтана. Смуглые его ноздри раздувались, ровные заостренные зубы обнажались. Все вперед и вперед летели мы. Очутившись в открытом море, "Лишайник" низко поклонился порыву ветра, с разбега зарывшись носом в волну, словно раб, павший ниц перед султаном. Накренившись, неслись мы куда-то вбок, и натянутые снасти звенели, как проволока, а две высокие мачты выгибались, словно тростинки под ветром. Стоя у ныряющего бушприта, мы были настолько поглощены этим головокружительным зрелищем, что не сразу заметили глумливые взгляды, которые бросали в нашу сторону пассажиры, - целая компания сухопутных увальней, пораженных тем, что два человека могут быть так дружны, - как будто белый человек - не тот же негр, только обеленный. Было среди них несколько болванов и дубин, до такой степени неотесанных и зеленых, точно их только что поналомали в самом сердце лесной чащи. Квикег схватил одного из этих недорослей, корчившего рожи у него за спиной, и я уже решил было, что час бедного дурня пробил. Выпустив из рук гарпун, жилистый дикарь сгреб парня в охапку, с удивительной ловкостью и силой швырнул его высоко в воздух, слегка поддав ему в зад, заставил проделать двойное сальто, после чего юнец, задыхаясь, благополучно опустился на ноги, а Квикег повернулся к нему спиной, разжег свою трубку-томагавк и дал мне затянуться. - Капитан! Капитан! - заорал дурень, отбежав к почтенному командиру судна. - Видали, что этот черт делает? - Эй, вы, сэр, - раздался окрик капитана, тощего и долговязого, словно ребро корабельного шпангоута. Он с важным видом подошел к Квикегу и произнес: - Какого дьявола вы это делаете? Разве вы не видите, что так и убить парня можно? - Чего она сказать? - мягко обратился ко мне Квикег. - Он говорит: твоя мал-мало убивать тот человек, - и я указал на юнца, все еще дрожавшего в отдалении. - Моя убивать? - воскликнул Квикег, и татуированное его лицо исказила гримаса нечеловеческого презрения. - О! Такой маленький рыбка! Квикег не убивать маленький рыбка. Квикег убивать большой кит! - Послушай, ты! - гаркнул тогда капитан. - Я тебя самого буду убивать, проклятый людоед, если ты еще позволишь себе такие шутки у меня на судне! Ты у меня смотри! Но случилось так, что в этот миг смотреть нужно было самому капитану. |
