Все также не включая фар, "Жигуленок" выехал за окраину города, подальше от дома старухи.

— Что там у тебя сучилось? — сосредоточенно ведя впотьмах машину, недовольно спросил у Шиляева Нечистый. — Бабку разбудили?

— Ага! — с глупым смешком изрек за спиной Нечистого Шиляев.

Алиферов выехал на ухабистую проселочную дорогу. Пришлось включить фары, чтобы не угодить в какую-нибудь колдобину и не засесть в ней с машиной до рассвета.

— Надеюсь, у тебя хватило ума не показывать старухе свою рожу? — спросил Нечистый. — Она тебя не запомнила?

— Может, и запомнила, — интригующим тоном изрек Шиляев. — Да теперь уж никому не скажет.

Нечистый сразу смекнул, что кроется за словами наркомана, но, не смея поверить в свою догадку, на всякий случай спросил:

— Что ты хочешь этим сказать?

Сашка выдержал эффектную паузу, хвастливо изрек:

— То, что слышал. Грохнул я эту старуху!

Все сидевшие в машине сообщники испытали шок. У Женьки заныло, засосало под ложечкой, а потом, будто все внутренности ухнули куда-то вниз. Колька почувствовал спазмы в желудке. Сдерживаемая весь вечер тошнота вдруг разом подступила к горлу, и он сейчас хотел только одного: высунуть голову в окно и вырвать — вырвать пивом, водкой, мутившей душу анашой, и диким страхом, который вселился в него с той самой минуты, как Нечистый предложил забрать из дома бабки иконы. Зойка вообще потеряла дар речи, а Алиферов резко надавил на педаль тормоза.

— Ты ее замочил? — визгливо переспросил он и вдруг заорал: — Да ты совсем дурак!

Колька воспользовался моментом, выполз из машины и стал рвать прямо на дорогу, освобождая раздутый желудок от накопившейся в нем теплой горьковатой слизи.

— Сам ты дурак! — заорал в ответ Шиляев. — Я вас всех спас! — Он действительно считал, что так оно и есть, и вместо упреков со стороны Нечистого заслуживает только благодарность. — Я нос к носу столкнулся с бабкой. Она меня запомнила, и если бы я не замочил ее, то сидеть нам всем завтра в кутузке.

Эти слова мгновенно разъярили Нечистого.

— Ах, ты спаситель наш! — тоном, не сулившим ничего хорошего изрек он, выскочил из машины и, открыв дверцу, выволок на дорогу Шиляева. — Спас, говоришь? — Мощный удар снизу в челюсть поверг Сашку наземь, но он умудрился вскочить и тут же получил еще один удар, который отбросил его на обочину в пожухлую траву. — Ты же всех нас в "мокруху" втянул! — Алиферов приблизился к повергнутому Шиляеву и со всего маху пнул его ногой под ребра. Жесток был Нечистый. — Мне же теперь из-за тебя козла минимум пятнадцать лет на зоне корячиться! — Новый удар по ребрам. — Я же три месяца, как "откинулся", падло! На! На!..

Град ударов посыпался на Сашку. Тот не сопротивлялся. Лишь закрыл голову руками и повернулся на бок, подставив Алиферову спину.

До смерти забил бы бывший "зек" наркомана, если бы не Зойка. Она уже спешила на помощь мужу. Подбежав к Нечистому, оттолкнула его и, урезонивая, зашипела:

— С ума сошел, Вовка! Нашел время затевать свару! Бежать надо подальше от этих мест, пока нас менты не застукали!

Вспышка бешенства у Нечистого точно так же внезапно прекратилась, как и возникла. Он презрительно сплюнул в сторону Шиляева и, резко повернувшись, направился к машине. Долженкова была права. Нужно уходить.

— Поехали, урки! — сказал он, с угрюмым видом усаживаясь в "Жигуленок".

Колька с пустым желудком свеженький уже сидел на своем месте. Оба парня, на чьих глазах только что разыгралась жестокая сцена, подавленно молчали.