Глава двадцать седьмая

Я повернулся к Леа. Та смотрела на меня, уперев руки в бока. На ней было струящееся платье светло‑голубого цвета, отделанное у подола белоснежными кружевами. Поверх платья она одела накидку из какого‑то до невероятности легкого материала, колыхавшуюся вокруг нее невесомым облачком, преломлявшим свет и окрашивающим ее бледную кожу маленькими радугами. Когда топ‑моделей или кинозвезд называют «ослепительными», само это слово происходит от сияющей красоты высших сидхе, от их магии. Впрочем, о том, чтобы хоть немного приблизиться к красоте Леа, топ‑моделям остается только мечтать.

– Ба, крестная, – буркнул я. – Для чего вам такие большие глаза? И вообще, насчет скушать – это неудачная метафора или где?

Она подплыла ближе ко мне.

– Я не люблю метафор, Гарри. С меня хватает и того, что меня саму как правило считают одной из них. И как, нравится тебе здесь?

– О, конечно, – фыркнул я. – Страсть как приятно смотреть на то, как они травят и одурманивают детей, а сами обхаживают самых гадких и вредных тварей в Чикаго, – я повернулся обратно к Сьюзен. – Нам надо вытащить тебя отсюда.

Сьюзен упрямо насупилась.

– Я не для того сюда пришла, чтобы ты прогнал меня домой, Гарри.

– Это не игра, Сьюзен. Эти твари опасны, – я оглянулся на Леа. Та придвигалась все ближе. – Я даже не уверен, смогу ли защитить тебя.

– Раз так, защищусь как‑нибудь сама, – заявила Сьюзен, положив руку на корзинку. – Уж не думаешь ли ты, что я пришла, не подготовившись?

– Майкл, – попросил я. – Будьте добры, можете вывести ее отсюда?

Майкл шагнул к нам и повернулся к Сьюзен.

– Здесь опасно. Вам лучше позволить мне отвезти вас домой.

Сьюзен капризно пожала плечами.

– Если это так опасно, тем более: я не хочу бросать Гарри здесь одного.

– Ее рассуждения не лишены логики, Гарри.

– Черт подрал. Мы здесь для того, чтобы выяснить, кто стоит за Кошмаром. Если я уйду, не узнав этого, нам не стоило и приходить сюда. Вы просто идите, я догоню.

– Верно, – сказала Леа. – Идите. Я хорошо позабочусь о своем крестнике.

– Нет, – ровным, не допускающим возражений голосом произнесла Сьюзен. – Ни за что. Я вам не маленькая девочка, чтобы вы мной помыкали и принимали за меня решения.

Улыбка Леа сделалась еще более хищной. Она протянула руку и коснулась ее подбородка.

– Покажи‑ка мне свои хорошенькие глазки, малышка, – мурлыкнула она.

Я выбросил руку и перехватил запястье моей крестной прежде, чем фея успела дотронуться до Сьюзен. Кожа ее была гладкой и прохладной на ощупь как шелк. Леа улыбнулась мне с цепенящим выражением лица. Нет, буквально. Голова моя пошла кругом; в голове теснились образы всесильной феи: сладкие как ягоды губы, прижимающиеся к моей обнаженной груди, перепачканные моей кровью… острые розовые соски, на которых играют отблески огня и полной луны… волосы, касающиеся моей кожи языком шелкового пламени…

Еще один образ, ярче других, всплыл в моем сознании: я сам, смотрящий на нее снизу вверх, лежа у ее ног. Она машинальным жестом протянула руку и погладила меня по голове. Ощущение всепоглощающего блаженства захлестнуло меня потоком ослепительного жидкого света, заполнив все пустоты моей души, уняв все страхи, сняв всю боль. Я почти плакал от облегчения, от того, как разом исчезли все заботы, все страдания.