– Сам знаю! – свирепо огрызнулся Майкл, не оборачиваясь на Томаса.

И тут же на него обрушилась целая лавина тел в красном.

– Майкл! – крикнул я, пытаясь пробиться к нему, но водоворот схватки отнес меня еще дальше. Я увидел, как он отбивается, припав на колено; увидел, как лезут на него вампиры, ощетинившись ножами и зубами. Если кто‑то из них и горел как Келли Гэмилтон недавно, я этого не видел.

Откуда‑то появился Кайли Гэмилтон. Он перебрался через копошившуюся вокруг рыцаря кучу‑малу, сверкнув клыками, оскалился на меня и поднял полуавтоматический пистолет – явно дорогую, позолоченную игрушку.

– Прощай, Дрезден. Скатертью дорожка.

В ответ я поднял трость с сиявшими белым огнем рунами, и рявкнул: «Venteferro!»

Магическая энергия с легким шорохом вырвалась из рун. Магию земли вряд ли можно считать моим коньком, но и совсем уж бездарем по этой части меня тоже не назовешь. Я опасался, что наложенное на трость заклятие выветрилось за давностью, но нет, оно сохранилось очень даже неплохо. Вихрь энергии ударил в пистолет, и тот вылетел у Кайли из рук.

Я успел еще подправить немного его траекторию, так что он врезался в морду другому вампиру, устремившемуся было на Жюстину.

Пистолет врезался в него на скорости чуть меньше звуковой, и тот без вскрика отлетел назад, в темноту. Жюстина повернулась прямо на второго вампира – и в ту же секунду меч Томаса буквально скосил того, перерубив ноги ниже колен.

– Iesu domine! – трубным гласом воззвал из‑под груды вампиров Майкл, и те вдруг разлетелись во все стороны, словно отброшенные неведомой силой. Человеческие кожа и плоть лохмотьями слезали с них, обнажая блестящие, маслянисто‑черные тела. – Domine! – повторил он, поднимаясь на ноги и стряхивая с себя бесформенные ошметки – так отряхивается собака, вылезши из воды. – Lava quod est sordium!

– А ну, бей гадов! – заорал я и ринулся вперед, к ведущей на помост лестнице. Майкл рассек море алых костюмов надвое: вампиры только‑только поднимались с земли, а те, что не попадали, умерили натиск, с шипением держась в нескольких футах от нас. Сьюзен и Жюстина повернулись к одному, дерзнувшему подобраться ближе, и разом отбили у остальных охоту следовать его примеру, окатив его святой водой из Сьюзеновой корзинки. Тварь взвыла и опрокинулась навзничь, размахивая руками и ногами как недодавленный жук.

– Бьянка! – вскричал Томас. – Наш единственный шанс – лишить их главаря!

Из темноты вылетел нож – так стремительно, что я не успел среагировать. Зато успел Томас. Не сходя с места, он поднял меч, и нож, лязгнув о лезвие, отлетел в темноту.

Мы уже достигли подножия лестницы.

– Томас, сдерживайте их здесь. Майкл, мы – наверх, – я даже не оглянулся проверить, послушались ли меня, а сразу ринулся вверх по лестнице со шпагой и тростью в руках и ощущением омерзительной пустоты в желудке. Шансов успеть вовремя, чтобы спасти Лидию, у нас не было.

И все‑таки мы успели. Возможно, затеянное нами побоище отвлекло внимание Мавры, и она не отрываясь смотрела на кровь, облизывая губы. Потом она глянула на меня, и лицо ее исказилось злобной гримасой. Она повернулась к Лидии и замахнулась мечом.

– Майкл! – рявкнул я и вытянул трость перед собой. – Venteferro!

«Амораккиус» вспыхнул голубыми и золотыми сполохами, когда моя энергия окутала его искрящимся коконом, и Мавра взвыла от боли и неожиданности. Она отступила на шаг, но все же продолжала сжимать рукоять меча своими бледными руками.

– Ну что ж, сама напросилась, – буркнул я и стиснул зубы – с такой силой завибрировала у меня в руке дымящаяся от напряжения трость.