– Может, покончим с этим?

– В делах серьезных спешка ни к чему, – промурлыкала она, но все же протянула руку и потянула за угол темно‑красной ткани, скрывавшей стоявший на полу предмет. – Это вам, мистер Дрезден. Со всеми моими самыми искренними пожеланиями.

Ткань соскользнула, открывая взгляду надгробный камень из белого мрамора с золотой пентаграммой посередине. Выше нее виднелась надпись врезанными в камень золотыми буквами: «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ГАРРИ ДРЕЗДЕН» ; под ней – «ОН УМЕР ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО» . К углу плиты был прикреплен скотчем конверт.

– Ну как, нравится? – проворковала Бьянка. – В комплекте к этому прилагается участок на Грейсленде, рядом с бедной малышкой Инес. Уверен, вам найдется о чем с ней поговорить. В свое время, конечно.

Я перевел взгляд с плиты обратно на нее.

– Ну, давайте, – сказал я. – Делайте свой ход.

Она рассмеялась – не сдерживая смеха, так, чтобы слышала толпа внизу.

– О, мистер Дрезден, – произнесла она, снова понизив голос. – Право же, вы не понимаете. Я не могу открыто уничтожить вас, вне зависимости от того, что вы мне сделали. Но я могу защищаться. Или могу не вмешиваться, когда защищаться будут мои гости. Я могу смотреть на то, как вы умираете. И если дело обернется серьезнее и запутаннее, и если вместе с вами погибнет кто‑нибудь еще – что ж, меня‑то в этом вряд ли можно будет обвинить.

– Томас, – произнес я.

– И его маленькая сучка. И Рыцарь, и ваша подруга‑репортер. Я надеюсь провести остаток вечера как можно приятнее, Гарри.

– Мои друзья могут называть меня Гарри, – возразил я. – Но не вы.

– Месть подобна сексу, – мистер Дрезден, – ответила она с улыбкой. – Она слаще всего, если ей заниматься не торопясь, по нарастающей.

– Вам ведь известно, что говорят про месть, а, Бьянка? Надеюсь, вы уже приготовили еще один камень. Для второй могилы.

Мои слова поразили ее, и она на мгновение замолчала. Потом махнула слугам – те подняли плиту руками в мягких перчатках и унесли ее в темноту.

– Я распорядилась отвезти ее на Грейсленд, мистер Дрезден. Ваша могила будет ждать вас еще до восхода солнца, – она царственно махнула рукой, отпуская меня.

Я холодно поклонился в ответ.

– Там видно будет, – как, ничего ответ? А потом я повернулся и на негнущихся ногах спустился по лестнице.

– Гарри, – встретил меня Майкл. – Что случилось?

Я предупреждающе поднял руку и тряхнул головой, пытаясь мыслить внятно. Западня вокруг меня почти захлопнулась. Это я ощущал всеми своими потрохами. Впрочем, если бы мне удалось вычислить, что задумала Бьянка, как знать, может, я и выпутался бы еще.

На время, пока трещавшая по швам, бедная моя голова пыталась вникнуть в Бьянкину логику, я доверил задачу отслеживания прочих неприятностей Майклу и остальным. Тем временем на помост поднялась моя крестная, и я невольно прислушался.

Бьянка одарила ее маленькой черной шкатулкой. Леа отворила ее, и по телу ее пробежала дрожь, от чего огненно‑красная шевелюра колыхнулась.

– Воистину королевский подарок, – произнесла Леа, закрыв шкатулку. – По счастью, как этого требует закон моего народа, я захватила с собой ответный дар, надеюсь, не меньшей ценности.

Леа кивнула слуге, и тот протянул ей длинный, темный футляр. Она отворила его, показала его содержимое Бьянке, потом повернулась лицом к толпе и высоко подняла, демонстрируя всем.

«Амораккиус» . Меч Майкла. Он лежал, сияя, на темном бархате, отражая зловещий багровый свет чистыми, голубоватыми лучами.