– Господи, подождите. Все было не так. Вы же не видели того, что случилось потом. По крайней мере, закройте дверь и выслушайте меня.

Я покосился на распахнутую дверь и, поколебавшись, закрыл ее. Нет смысла оставлять незащищенной спину из простого упрямства.

– Я не хочу его слушать, Майкл.

– Он вампир, – согласился Майкл. – И он предал нас. Возможно, он пришел, чтобы обмануть нас еще раз.

– Вы считаете, нам стоит убить его?

– Прежде, чем он причинит вред еще кому‑либо, – сказал Майкл. Голос его звучал ровно, безразлично. Очень, скажем честно, зловеще. Я чуть вздрогнул и плотнее запахнул халат.

– Послушайте, Томас, – произнес я. – У меня был ужасно тяжелый день, и я проснулся всего полчаса назад. Не советую вам усугублять.

– У нас у всех был тяжелый день, Дрезден, – сказал Томас. – Люди Бьянки охотились за мной весь день и всю ночь. Я еле сумел добраться сюда живым.

– Ночь еще только начинается, – возразил я. – Назовите мне хоть одну убедительную причину, по которой я не должен убить вас как лживого, скользкого предателя, кем вы на деле и являетесь?

– Потому, что вы можете мне верить, – сказал он. – Я хочу вам помочь.

Я презрительно фыркнул.

– С какой это стати мне вам доверять?

– Ни с какой, – согласился он. – И не верьте. Я отменный лжец. Из лучших. Я и не прошу вас верить мне. Верьте обстоятельствам. У нас с вами общие интересы.

Я нахмурился.

– Вы надо мной смеетесь.

Он покачал головой и сделал попытку улыбнуться.

– Хотелось бы. Я надеялся, мне удастся помочь вам, как только Бьянка выпустит меня из поля зрения, но Бьянка и тут обманула меня.

– Право же, Томас. Не знаю, может, вы и правда новичок в этих играх, но Бьянка из тех, кого мы обыкновенно относим к «плохим парням». А они поступают так сплошь да рядом. Собственно, это один из способов отличить плохих парней от хороших.

– Бог да хранит меня от идеалистов, – пробормотал Томас. Майкл недовольно зарычал, и Томас улыбнулся‑таки ему полной надежды, щенячьей улыбкой.

– Послушайте, вы оба. У них в руках женщина Дрездена.

Я шагнул вперед с бешено колотящимся сердцем.

– Она жива?

– Пока жива, – ответил Томас. – И Жюстина тоже у них. Я хочу вернуть ее. Вы хотите вернуть Сьюзен. Мне кажется, мы могли бы ударить по рукам. Работать вместе. Что скажете?

Майкл покачал головой.

– Он лжец, Гарри. Я это кожей чувствую даже на расстоянии трех футов.

– Да, да, да, – поспешно согласился Томас. – Я ведь не скрываю этого. Но в настоящий момент не в моих интересах врать кому бы то либо. Я просто хочу вернуть ее.

– Жюстину?

Томас кивнул.

– Чтобы он сам мог сосать из нее жизнь, – сказал Майкл. – Гарри, если уж мы не будем убивать его, так хоть выкинем его вон отсюда, а?

– Если вы выкинете меня, – сказал Томас, – вы сделаете большую ошибку. И, клянусь вам своей ослепительной внешностью и головокружительным самомнением, я вам не вру.

– О'кей, – сказал я Майклу. – Убейте его.

– Стойте! – вскричал Томас. – Дрезден, прошу вас. Что вы хотите, чтобы я вам заплатил? Чтобы я для вас сделал? Мне больше некуда идти!

Я внимательно следил за его лицом. Он казался усталым, отчаявшимся – прячась за маской спокойствия, он едва удерживался на плаву. Но под маской страха он сохранял решимость.