И поэтому, когда Нелли в панике позвонила Джии и сообщила, что во вторник утром обнаружилось исчезновение Грейс, она сразу же примчалась на Саттон‑сквер. И с тех пор оставалась здесь.

Грейс Вестфален. Такая милая пожилая леди. Джия просто не могла себе представить, кто бы мог причинить ей вред, да и требований о выкупе до сих не поступало. Так где же она? Джия была напугана и самим исчезновением, и его загадочностью, да и за Нелли душа болела. Держалась она мужественно, но внутренне – Джия была уверена – мучительно страдала. И только из любви к Нелли и глубокой тревоги за Грейс Джия согласилась позвонить Джеку. Не то чтобы Джек мог реально помочь (насколько она знала, это был не его профиль), но просто Нелли была в отчаянном состоянии, а звонок Джеку это единственное, что Джия могла сделать, чтобы облегчить ее страдания.

Джия пыталась убедить себя, что стоит у окна, только чтобы составить компанию Вики – бедная девочка уже час словно приклеилась к нему, глядя на улицу, – но все же ощущала, как внутри ее нарастает чувство ожидания. Нет, это не любовь. Не может быть любовью!

Но тогда что же?

Возможно, просто остатки чувств – как пятна на не очень хорошо промытом стекле. А чего же она еще хотела? Прошло всего два месяца со времени их разрыва, а ведь она так сильно любила Джека, словно в компенсацию за свой неудавшийся брак. "Джек – единственный, – говорила она себе. – Единственный навеки". Джии не хотелось вспоминать о том ужасном дне. Весь день она отгоняла от себя эти воспоминания, но теперь, когда Джек с минуты на минуту должен был появиться, они прорвались наружу и вернули ее в тот день.

* * *

Джия убиралась в квартире Джека – всего лишь дружеский жест по отношению к нему. Он не желал нанимать домработницу и обычно убирался сам. Но по мнению Джии, способности Джека в домоводстве оставляли желать лучшего, и поэтому она решила удивить его, придав квартире приличный вид. Ей хотелось что‑нибудь для него сделать. Он всегда старался чем‑нибудь порадовать ее, но был такой замкнутый, что она не знала, как ему отплатить за его внимание. И вот однажды она «позаимствовала» у него второй ключ от квартиры и после ленча, когда была уверена, что его нет дома, прошмыгнула в квартиру.

Она знала Джека как забавного эксцентрика, который работал в неурочные часы по неурочным дням в качестве консультанта по охране – неизвестно, где это, – и жил в трехкомнатной квартире, забитой всяким хламом и ужасной старой мебелью. У нее закружилась голова, когда она впервые пришла к нему. Он обожал фильмы – старые, новые, хорошие и плохие. Он был единственным знакомым ей мужчиной, у которого не было никаких визитных карточек, и он так ненавидел ставить под чем‑либо свою подпись, что даже не имел счета в банке. И всегда платил наличными.

Она тщательно убиралась, продвигаясь постепенно в этом нелегком труде, пока не обнаружила скрытое отделение в старом дубовом секретере, который она начала было полировать лимонным маслом. Джек любил дуб, и она также училась его любить – он ведь тоже обладал характером. Тайник открылся, когда она просматривала его последние приобретения – «кое‑какую чепуху»: красно‑зеленую кружку с ежегодного праздника сирот и значок курсанта военно‑воздушного училища.

В темноте за панелью что‑то сверкнуло. Она с любопытством протянула руку и коснулась чего‑то холодного, металлического. Вытащив этот предмет, она с удивлением уставилась на него. Пистолет!

Ничего страшного! У многих в этом городе есть оружие для защиты. Ничего необычного.

Она опять заглянула в отверстие. Там оказались и другие сверкающие вещички. Она начала их вытаскивать.