— Значит, будем искать! — с фальшивой радостью воскликнул Ник.

«Значит, среди наших авторов можно не искать, — общение с профессионалом облегчало Астролягову его часть дела. — Если только… если только писатель не пользовался услугами убийцы. Или убийц…»

— Почему убийца должен быть сумасшедшим? — Астролягов сбился с мысли, но вопрос задал.

— Мы отбрасываем сумасшедших посетителей из числа литераторов, чтобы не тратить на них время и силы, — сказал Док. — Серийным убийцей будет человек с травмированной психикой. Это какое-то ущербное, глубоко несчастное и по этой причине озлобленное на весь мир существо. Возможно, либеральных взглядов.

— Такие в «Напалме» не водятся, — сразу отмёл Астролягов.

— В любом случае, он явно ненормальный и его, наверное, можно легко выделить из числа окружающих. Счастливые люди маньяками не становятся. Чтобы пойти на хладнокровное, обдуманное лишение человека жизни своими руками, нужно быть очень искорёженным душой.

— Счастливые люди писателями не становятся, — ухмыльнулся Ник Далёв.

Док проглотил пилюлю и продолжил:

— Кроме того, убийство не проходит бесследно для психики убившего. Насилие всегда оставляет следы. Особенно, первое убийство.

— Что, если озлобленный писатель не марался кровью, а выступал заказчиком? — мысль о Черкезишвили не давала покоя. — То есть не убивал лично, а виновен в смерти?

— Тогда нам надо найти исполнителя.

— Серии убийств?

— Возможно, исполнителей. Или это один ручной душегуб, чем-то прикормленный, или которого заказчик держит на коротком поводке, — Ник Далёв пристально смотрел на него своим неприятным взглядом, как иногда умел, а потом спросил: — Ты думаешь о том же, о чём и я?

Астролягов вздохнул.

— Ну, иди ты первым в сортир, если приспичило.

Ник Далёв тяжело поднялся.

— Я про Черкезишвили, — бросил он, открывая дверь в уборную.

42. ИСТИННОЕ СИЯНИЕ НЕЗАМУТНЁННОГО РАЗУМА

Ринат переехал, и это было грустно, словно в редакции наступило разорение. Матвеев выделил ему большую комнату, которую раньше бестолково использовали то как переговорную, то как лишнюю столовую те сотрудники, кто любил гонять чаи. Основная столовая с чайниками, холодильниками и посудным шкафом располагалась на четвёртом этаже, между верстальной и корректурной. Это была та синагога, в которую детективщики и фантасты не ходили. Они и в запасную столовую не заглядывали, безвылазно обитая в своей комнате как сычи. А теперь, гляди-ка, от них отпочковался и занял прибежище любителей почесать языком целый отдел патриотической литературы.

Ринат забрал своё компьютер и кресло. Опустевший стол задвинули к стене. Игорь навалил излишки рукописей и распечаток с правкой, которые давно надо было сдать в макулатуру, но руки никак не доходили. В кабинете сделалось просторнее и стало заметно, что отдел сократился.

— А у него жизнь кипит, — с плохо скрываемой завистью сообщил Игорь, посетив новый отдел. — Притащил туда всех своих графоманов и сделал из них составителей. Матвеев их в штат зачислил и оклад выделил. Притом, что они тоже будут писать книжки. Кучеряво зажили.

— Наконец-то бросят побираться в интернете и станут печататься, — заметил Григорий тоном, каким говорят о пошедших на поправку страдальцах.

— Сейчас принято говорить «пересел с иглы читательского одобрения на лицо издательского бизнеса».

— Только это была не игла, — скабрезно отвесил Григорий. — Отнюдь не игла!

— Можно только пожелать Ринату побольше злописучих авторов, — деликатно добавил Астролягов.