Доктор жил в родительской квартире Ника, откуда в январе съехал наниматель, и намеревался скрасить полугодовой отпуск, помогая в журналистском расследовании. Ни о журналистике, ни о криминалистике Док не знал ничего, зато был полон соображений о психологии безумных убийц. Его убеждение основывалось на жизни в суровом краю.

— Ах, прелесть, — говорил он, разнюхивая коньяк, прежде чем попробовать на вкус. — У нас водку не пьют.

Доктор Чарушкин отхлёбывал из коньячного бокала маленькими глоточками и как будто наслаждался вкусом посредственного дагестанского бренди, бутылку которого Астролягов зацепил возле метро.

— У вас в «Роснефти» сухой закон? — полюбопытствовал Алексей.

— У нас пьют только спирт, потому что водка при минус пятидесяти не забирает, — охотно просветил доктор.

— А если спирта нет? — ехидно спросил Ник Далёв.

— Тогда мы пьём ломовую водку, — доктор Чарушкин вытряс в пасть последние капли, незаметно опустошив бокал, и мило улыбнулся. — Для получения продукта требуется эмалированное ведро и лом. Откупориваешь на улице бутылку и льёшь по замёрзшему лому. Вода сразу вымерзает, а в ведёрко начинает капать этанол. С бутылки немного выходит, поэтому бутылками надо запастись, но тоже по уму. Держать на улице нельзя, чтобы водка не замёрзла. Спирт из неё никуда не денется, но застынет посерёдке в виде шарика, выковыривай его потом. Надо запасные бутылки хранить в тепле, под шубой, а доставать строго по мере надобности. Лёд с лома тоже надо сбивать — вода только на голом железе встанет. В общем, есть свои тонкости. Зато спиртяга получается что надо. Рекомендую!

— Да ну тебя, Чернушкин, с твоими полярными рецептами, — Ник Далёв утёр холодный пот. — Давай долью.

— А вы что не пьёте? — невинно поинтересовался доктор, подставляя бокал.

— Страшно, — признался Астролягов.

— Жить вообще страшно, — философски рассудил доктор. — На Чукотке когда южак дует, люди в океан улетают, а ничего — живут, осваивают местность.

— Хорошо у вас там…

— Приезжайте.

— Только за государственный счёт, по приговору суда, — деликатно отказался Астролягов.

— Значит, ждём! — постановил Док, и, подтверждая заслуженное звание доктора Чернушкина, поднял тост: — За криотерапию — самый доступный и действенный метод лечения для граждан Российской Федерации!

После мрачной темы циркумполярных концлагерей обсуждение психологии серийного убийцы показалось Астролягову лучиком света в тёмном царстве окраины Девяткино. К тому же, закончилась бодяжная конина, и Ник Далёв достал из холодильника апельсиновый ликёр. Подмороженный, он нечувствительно прокатывался по пищеводу, оставлял во рту богатое послевкусие средиземноморского лета и давал по шарам.

Разложили бумаги и сели вокруг журнального столика, как настоящие заговорщики. Не хватало только свечки и кинжала.

— Клятву будем приносить? — спросил Док, он тоже что-то почувствовал.

— Мы никогда перед началом журналистского расследования клятву не приносили, нефиг и начинать, — отмахнулся Ник Далёв. — Для начала нам следует разграничить участки поиска. Лёша, я предлагаю тебе взять на себя всех авторов, включая отвергнутых МТА, которые сумели засветиться в архиве электронной почты. Мы с Доком займёмся редакционной братией. Проверим их связи, контакты, изучим «Напалм» снаружи. Может быть, найдём пересечения с твоими фигурантами.

«Когда ведёшь расследование, главное, не выйти на собственный след», — мрачно подумал Астролягов и представил целебное воздействие криотерапии в духе лучших строк Шаламова и Солженицына.