— Зимой холодно, но ведь зимой тебя не будет здесь, — добавила Сине.

     «Жаль, — подумала Меган. — Здорово было бы гулять по пляжу в шторм, когда волны обрушиваются на берег. А еще лучше не одной, а с профессором...» Меган прервала свои мечты. Не надо о нем думать. Она то и дело говорила это себе, но следовать столь мудрому решению не могла.

     Впрочем, позднее, в детской, у нее уже не было времени думать ни о профессоре, ни о чем-нибудь вообще. Младенцы требовали постоянного внимания: кормление, смена белья, купанье, а троих старших еще следовало развлекать. Аннеке была само терпение и выносливость, она знала, где что лежит, знала все привычки и капризы каждого малыша. Младенцы были ухоженными, их часто брали на руки, ласкали.

     — Они все сироты? — спросила Меган.

     — Как ты сказала? Они подкидыши. Маленького Яна, — она кивнула на самого младшего из детишек, которого Меган в это время кормила, — нашли в дюнах в бумажном пакете. Ему было всего несколько дней... А посмотри, какой это сейчас красивый мальчик! Правда?

     Меган взглянула внимательнее на малыша, которого держала на руках.

     — Красивый. И будет счастлив здесь.

     — А Лизе, она на второй койке отсюда, профессор нашел на улице в Бевервийке. Он любит детей, очень внимателен к ним.

     — Уверена, он в самом деле добрый. — Меган почему-то покраснела.

     Наконец в свой первый рабочий день на новом месте она осталась одна. Дважды в день директриса делала обход всего детского дома, беседовала с персоналом и с детьми. У Меган же спросила только, хорошо ли она провела этот день, и ничего больше не добавила. Работы было много, но это-то и нравилось Меган — не оставалось времени сидеть без дела и жалеть себя. Когда Меган была свободной, одна из девушек непременно ходила с ней в деревню или гуляла по берегу моря. В конце недели она перешла в утреннюю смену; теперь она освобождалась во второй половине дня, и в первый же день одолжила велосипед и поехала в Кастрикум. Это был прелестный маленький городок с несколькими магазинами и рестораном на Дорпсстраат, где она перекусила, перед тем как ехать дальше на север, в Эгмонд. Здесь Меган сделала остановку и попила чаю на бульваре. Надышавшись свежим воздухом, она чувствовала себя бодрой и медленно возвращалась обратно, конечно же думая о профессоре, всем сердцем желая, чтобы он сейчас был рядом с ней.

     — Он уже забыл обо мне, — печально вздыхала она, — но как он был прав, уговорив меня ехать сюда. Здесь я слишком занята, чтобы предаваться грустным мыслям о своей участи, а когда я свободна, эта тишина и покой так помогают мне...

     Все-таки она написала ему коротенькую записку, на сочинение которой у нее ушло несколько часов. Профессор прочитал эту записку, улыбнулся и, аккуратно сложив, спрятал в карман плаща. Он приехал в Голландию на несколько недель, у него была не одна возможность повидаться с ней, посетив детский дом, но, как бы он ни хотел этого, он откладывал свой визит, считая, что Меган нужно дать время разобраться в своих чувствах.

     Меган быстро подружилась с девушками, уже через несколько дней старалась употреблять при разговоре голландские слова, а девушки подбадривали ее. Они приглашали Меган с собой либо прогуляться по золотым пескам, либо в деревню за марками или отправить письма, а их она писала достаточно — домой, друзьям в Регентскую больницу. Еще Меган отправила открытку Оскару, в которой восхищалась местными красотами и сообщала, что новая работа ей очень нравится.