— А у вас, Меган, есть жених? — спросил он наконец.

     Она ответила, что нет, а он оказался достаточно вежлив и не задавал больше вопросов. Меган поблагодарила доктора за компанию и попрощалась. Вечером за ужином она рассказала девушкам о том, как провела этот день.

     — Мне повезло, что я встретила доктора Тимуса. Без него я бы никогда не посмотрела церковь Синт-Лоренскерк. Я бы еще хотела как-нибудь съездить в Харлем, там, говорят, тоже великолепная церковь.

     Со всех сторон посыпались советы насчет следующего выходного дня Меган.

     — Интересных мест много, а у тебя всего несколько недель, — с сожалением заметила Аннеке.

     Дни стояли теплые, солнечные. Кроватки детей каждое утро выносили на балкон, и малыши постарше ползали и играли там в своих манежах. Теперь Меган чувствовала себя много спокойнее, она была занята, времени для неприятных мыслей и переживаний не оставалось. К тому же новые подруги не давали ей скучать в часы досуга. Как хорошо было бродить по берегу моря у самой воды с кем-нибудь из девушек, слушать их разговоры, понемногу осваивать голландский и от души смеяться над своими ошибками. И все же ее не оставляли мысли о профессоре, хотя она то и дело напоминала себе, что жизнь продолжается, что через несколько недель она возвратится в Англию и начнет все сначала; примерно неделю поживет дома, пока не решит, куда поехать, где искать место палатной медсестры. Оскар и Мелани собирались поселиться в Кенте или Суссексе. Оскару предложили место старшего врача в одной из городских клиник, но так как Мелани наотрез отказалась жить в Лондоне, они решили купить маленький дом недалеко от этой клиники, чтобы он мог ездить к себе в свободное время, пока не найдет партнера и не начнет частную практику. Меган считала, что по крайней мере на первое время ей лучше обосноваться подальше от Лондона, а остаться работать в детском доме было бы, пожалуй, еще лучше. Здесь ей ничто не напоминает о переживаниях последних месяцев, и к тому же остается надежда увидеть профессора, впрочем, весьма призрачная...

     Но Меган ошиблась. Спустя два дня, когда она стояла в детской, держа на руках маленького Яна, а доктор Тимус показывал ей фотографию своей невесты Имоген, в детскую неслышно вошел профессор. Он остановился в дверях и молча смотрел, как Меган подняла смеющееся лицо на доктора и они снова склонились над фотографией. Постояв так, профессор направился к ним. Первым профессора заметил доктор Тимус и повернулся к нему, протянув ему руку.

     Они обменялись рукопожатием и заговорили по-голландски. Профессор вежливо отвечал на вопросы доктора Тимуса, но глаза его были устремлены на Меган, которая прижимала к себе Яна, чувствуя, как лицо ее заливает краска. Сердце колотилось так громко, что она боялась напугать Яна, дыхание у нее перехватило, она не могла вымолвить ни слова. Но профессор сам обратился к ней:

     — Доброе утро, Меган. Вам нравится здесь работать?

     — Очень нравится, сэр.

     Теперь ее щеки побледнели, она смотрела на его красивое спокойное лицо, не выражавшее ничего, кроме вежливого интереса; та искорка тепла, которая, как ей казалось, вспыхнула в его взгляде, уже погасла.

     Что случилось, терялась она в догадках, почему из дружески расположенного к ней человека, каким он был в Лондоне, он превратился в холодного, безразличного чужака? Лучше бы вообще не приходил. Вспоминать о нем прежнем, даже после того, как он ушел, не попрощавшись, было больно. Теперь он смотрел на нее так, как смотрел на санитарок в Регентской больнице, которые боялись его. Нет, она, конечно, не боялась. Она спокойно стояла, все еще держа на руках Яна, пока профессор не произнес все с той же холодной вежливостью:

     — Я не помешаю вам, сестра, я просто хочу поговорить с доктором Тимусом.