— У вас какие-то проблемы? — спросил я.

— Это у вас проблемы. И откуда только берутся извращенцы вроде вас, которые подбираются тайком и пялятся на голых людей.

— Вот оно что! — улыбаясь, сказал Мейер. — Если нужно, я буду пялиться. Но, как правило, это скучно. Вот если у вас есть грациозные молоденькие акробатки, понаблюдать за ними какое-то время — эстетическое удовольствие. Но разве песок не попадает им куда не надо?

Мейер просто обезоруживает. Может быть, какой-то совсем уж неистовый безумец и мог бы слепо всадить ему нож, но, как правило, воинствующая сторона быстро остывает.

— Да нет. Можете сами убедиться в этом. Я подумал, что и вы тоже с биноклями, как та, последняя пара. Понимаете, если вы углубитесь в этом направлении достаточно далеко, сможете увидеть девчонок.

Мейер ответил:

— Простите, но мне казалось, что мы все в последнее время живем под лозунгом «Афиширование естества исцеляет раны общества, уводя от гнетущих мыслей».

— Многие так думают. Но мы против бесстыдной демонстрации тела и сексуальности. Мы здесь с паломнической миссией во имя высокой церкви Христа. И у нас есть разрешение разбить лагерь на этой части пляжа на то время, пока мы несем слово Божие молодым людям этого края.

— А не проще было бы одеть этих девушек? — спросил я его.

— У четырех из наших сестер вши, сэр, и они используют соленую воду и солнце, чтобы избавиться от них. Средства, продающиеся в аптеках, не помогают, к сожалению.

Мейер сказал:

— Мне довелось работать и учиться в отсталых странах, и я познакомился там едва ли не со всеми видами паразитов, которыми так щедра природа. И не знаю средства, способного сравниться с обыкновенным простым уксусом. Пусть ваши девушки вымоют свои головы, подмышки и интимные места уксусом. Он убивает паразитов и их яйца, и всякий зуд прекращается почти немедленно.

— Вы не шутите? — спросил бородач.

— Это самый полезный и мало кому известный рецепт в современном мире.

— Они будут вне себя от радости. Спасибо. Благослови вас Бог.

Парень с ревом умчался. Я заявил Мейеру, что он был неподражаем. Мейер в ответ сказал, что от моего постоянного подхалимства ему становится не по себе и что нам уже пора на встречу с Тем Человеком.

Мы развернулись, и там, где шоссе А-1-А сворачивало на запад, в сторону от атлантического побережья, Мейер поехал прямо, по дороге, которая была сплошь усеяна раздробленными ракушками, изобиловала выбоинами и рытвинами и была обозначена как частная. Вскоре мы подъехали к колоннам входа. Огромный рекламный щит возвещал о фантастическом городе будущего, который вырастет на одиннадцати квадратных милях песчаных пород. Это будет город, где ни одному ребенку не придется переходить через дорогу, отправляясь в школу; где будет применяться безотходная технология (по-видимому, отпадет нужда и в отводе участков под кладбища); где на экологически чистых промышленных производствах будут работать здоровые улыбающиеся люди; где не будет ничего ржавеющего, гниющего и увядающего; где возраст не будет ни иссушать, ни лишать свежести застывшие маниакальные улыбки на пластиковых лицах грядущих поколений, которые будут здесь жить.

Нырнув под портик входа, мы оказались на черной гладкой транспортной полосе (грузовики должны держаться справа, в стороне от щебеночно-асфальтового покрытия), которая возвратила нашему взятому напрокат «форду» молодость и легкость, которую он утратил за последние несколько месяцев и несколько тысяч миль, когда его калечили, сотрясали и перегружали десятки временных хозяев.