И никуда не наступала, пока ко мне не зачастил Нико Грава, стажер из соседнего кабинета.

23

Услышав ответ Алексея, ведущая заулыбалась.

— Как вы встретились?

— Я записался к Ольге на прием.

— И на этот раз она опять вас не узнала? — Подколола Ева.

— Представьте себе, узнала, вопреки всем моим опасениям даже имя вспомнила.

И после такого не ущипнуть его? Да просто не удержалась от маленькой мести. Леша вздрогнул и одарил строгим прищуром глаз. Я в ответ стеснительно прикусила губу.

— Жди расплаты дома.

— Не надейся, что мы к нему доберемся, расплачиваться придется в пути…

— Кхм? — Ева прочистила горло, привлекая к себе внимание. — Ольга, как это произошло? Он вошел в кабинет, и вы встретились взглядами или…?

— О, нет-нет, он уже успел войти, раздеться, покорно занять стол в ожидании меня.

— Она опоздала, я чуть там же не уснул.

— Задержалась на минуту. — Повернулась к Леше с укором. — Не переводи стрелки, ты тогда не выспался.

— То есть вы его узнали по спине? — улыбнулась ведущая.

— По затылку. Я же говорила, что засматривалась на него сзади. — Дождалась ее утвердительного кивка и пояснила. — Вот собственно и доказательство, почему я на него постоянно налетала со спины.

— Налетала, потому что не видела.

— Видела, просто пыталась обратить на себя внимание.

— Что вам, несомненно, удалось. — Заключила Ева, прерывая нашу шуточную перепалку.

— На самом деле я присмотрелся к ней только после массажа, еще в Львове, когда доверил ей свою голову. У Оли удивительные руки.

Его фразу сопроводила ехидная улыбка, мстит. Сам же рассказывал, что с момента своего перебитого носа он меня не мог забыть и приезжая в Днепр, постоянно вспоминал. Или же у него всякий раз начинала чесаться восстановленная перегородка, поэтому я и вспоминалась ненароком.

Ладно, сейчас ты пожалеешь о своем решении. Коварно прищурилась и на одном дыхании выдала следующее:

— Я искренним чувством прониклась еще позже. Как раз в тот самый день, когда он нагрянул в мой кабинет на сеанс массажа.

— Блефуешь. — Тихо произнес муж и прикоснулся губами к моему виску.

Его слова Ева не расслышала, поэтому задала закономерный вопрос:

— Это был еще один сложный день в вашей жизни, и Алексей появился вовремя, можно сказать, спас?

— Да. Он был, как луч света в темном царстве.

* * *

Пятница. День окончания моего договора в Центре начался с истерики. По счастью не моей, но я была свидетельницей этого отчаяния. Светлое утро в Берлине померкло, стоило мне войти в приемные покои, где одна из посетительниц, заливаясь слезами, непрестанно повторяя: «У меня никого не осталось… Никого!».

Ее боль и горечь, казалось, заполнили все пространство. И не помочь, потому что родных не вернуть.

— Тшш… — Мой руководитель, отлепил ее от стены и крепко обнял. — Ты не одна, ты не одна…

Они хорошо смотрелись, крупный блондин и миниатюрная брюнетка. В то время, как он оглядывался, стараясь оценить заинтересованность окружающих, она льнула к нему, в поисках поддержки. Слова утешения вначале звучали на немецком, затем на русском языке. Она не сопротивлялась, давая себя обнять, но, кажется, и идти не могла, когда он предложил.