Томочкины секреты, как правило, касаются реакции на нее новых клиентов агентства. Наш шеф велеречиво называет эту реакцию «экзистенциальный катарсис», хотя, на мой взгляд, это никакое не особое духовное просветление, наоборот, типичное помрачение рассудка. Сколько раз в состоянии упомянутого катарсиса впечатлительные клиенты агентства «МБС» подмахивали, не глядя, счета, которые выбросили бы в мусорку, если бы их не подала им своими нежными ручками златокудрая фея Томочка!

Впрочем, с Юрием Павловичем я своими соображениями не делилась. Дискредитировать Томочку в глазах господина Куконина было бы с моей стороны не просто свинством, а самой черной неблагодарностью. Час назад Бронич досрочно выдал мне очередную зарплату как раз из тех немереных денег, которые заплатил за рекламу влюбленный Юрий Павлович. Я такого счастья раньше следующей недели не ждала и страшно обрадовалась. Мне как раз очень нужны были деньги, потому что моя подружка Алка Трошкина наконец-то после долгих уговоров согласилась продать мне свою совершенно потрясающую сумку из натуральной кенгуриной шкуры с застежкой из настоящих опалов. Сумку, на которую я засматривалась уже с полгода, Трошкина привезла из Австралии, найти вторую такую же в наших широтах было невозможно, и надо было поторопиться с покупкой, пока Алка не передумала.

Шеф, кстати, тоже вполне мог передумать и перенести выдачу зарплаты на более поздний срок. Очевидно, такая коварная мысль Бронича посетила, потому что он крепко сжал в руке денежные купюры, которые я уже считала своими, и нахмурился. Я угадала, что в следующий момент шеф попытается подвести философскую базу под возмутительное нежелание расставаться с деньгами, и не ошиблась. Бронич свел брови в одну лохматую линию и вкрадчиво спросил:

– А вот скажи мне, Инночка, кто должен следить за обновлением нашего сайтика?

Я осторожно высвободила из стиснутого кулака шефа денежные купюры. Чтобы Бронич не так болезненно ощутил их потерю, я с чувством потрясла его опустевшую руку и проникновенно сказала:

– Спасибо, Михаил Брониславич! Спасибо вам за то, что вы помните не только об обязанностях своих сотрудников, но и об их нуждах! А сайтик я дома обновлю, не сомневайтесь!

– Ты уже уходить собралась? – Шеф нахмурился пуще прежнего.

Я хлопнула ресничками а-ля Томочка:

– Да, а что?

Мы люди творческие, и рабочий день в нашей конторе всегда был ненормированным. Шеф нас особенно не цукает, и мы с девчонками строго придерживаемся неписаного правила: есть работа – мы делаем ее, нет работы – мы делаем ноги.

– Сейчас к нам приедет господин Куконин, тебе нужно будет показать ему печатные образцы буклетиков, чтобы он принял окончательный вариантик, – сообщил шеф.

– А я-то тут при чем? – удивилась я. – Куконина пусть Томочка охмуряет, он у нее за милую душу примет все, что угодно, хоть образцы буклетиков, хоть яд кураре!

– К несчатью, Томочка не может! – Шеф нервно забегал по кабинету.

Тут только я поняла, что он чем-то расстроен.

– Томочка попала в больницу! – сообщил Бронич, остановившись для того, чтобы гневно топнуть ногой. – Какое безобразие! Вот скажи мне, Инночка, кто должен очищать крыши от снега?

– Что, тоже я?!

Такого необычного задания я никак не ожидала.

– А при чем тут ты? – Шеф удивился, потом задумался и вдруг просветлел челом:

– А и верно! Хорошо придумано! Пошлю-ка я тебя!

Я мигом представила себя на заваленной снегом крыше офисной пятиэтажки в дворницком фартуке, с совковой лопатой в руках и обиженно сказала:

– Полегче, шеф! Я ведь тоже могу послать!

– Что? – Бронич, похоже, моей последней хамской фразы не услышал.