— С этой минуты, Эдна, вы будете очень, очень хорошо относиться ко мне, Молли Мун. Будете защищать меня, если кто-то меня отругает, или начнет дразнить, или задирать. — Начало было хорошим. — А когда я приду на кухню, вы разрешите мне делать бутерброды с кетчупом. Будете покупать мне в городе всякие вкусные вещи, потому что вы очень, очень меня любите, и никогда больше не станете готовить рыбу под сырно-ореховым соусом. И вы вообще никогда больше не будете готовить рыбу, если она не будет свежайшая… пойманная в тот же день… и… — Молли неуверенно замолчала, потом наобум добавила: — И вы заинтересуетесь… итальянской кухней. Достанете итальянские поваренные книги, будете стараться и станете лучшей итальянской поварихой в мире, и с этого дня будете готовить самые вкусные итальянские блюда. Только не для мисс Гадкинс — ее вы будете кормить по-старому, только класть ей в тарелку намного больше перца, чем обычно. И, сами того не сознавая, будете перчить еду и для Гизелы Хеккерсли, и для Гордона Бойлза, и для Роджера Фиббина… Понятно?

Эдна машинально кивнула. Зрелище было восхитительное! Молли едва удержалась от смеха, но тут у нее в животе громко заурчало, и она твердо произнесла:

— А теперь, Эдна, вы отвезете меня в город и купите чего-нибудь вкусного на завтрак, и всю дорогу останетесь у меня в подчинении.

Эдна кивнула, встала и, не открывая глаз, шагнула к двери.

— Но, разумеется, — торопливо добавила Молли, — для этого вам придется открыть глаза!

Эдна открыла глаза и опять кивнула. Взгляд у нее был отрешенный и стеклянный, совсем как давеча у Петульки.

— Хорошо, Эдна. Пошли.

И Эдна, как была, в белом фартуке, поварском колпаке и в белых башмаках на деревянной подошве, слепо, как зомби, помаршировала на улицу. Молли прихватила пальто, чтобы прикрыть свою пижаму, а Петулька нашла и взяла в пасть маленький камушек.

Ездить с Эдной и в лучшие времена было занятием малоприятным. Она могучей ножищей вжала в пол педаль газа так, что из-под задних колес автомобиля веером взметнулся гравий, и Молли поспешила пристегнуть ремень. Эдна, видимо, еще не до конца вернулась в реальный мир. На ее лице застыло весьма странное выражение — как будто ей за шиворот уронили кусочек льда. Она понеслась по дороге в Брайерсвилль резкими зигзагами, чуть не врезавшись во встречный грузовик. Потом проскочила два светофора на красный свет и зарулила на цветочную клумбу в парке, куда въезд был воспрещен. Наконец она, сбив мусорный бак, остановила машину на тротуаре возле кафе и, по-прежнему тупо глядя перед собой, ввела Молли и Петульку внутрь. Молли озабоченно выглянула из двери на улицу. Слава богу, кажется, их не заметил ни один полицейский.

В кафе двое строителей подняли головы от сэндвичей с беконом и пристально посмотрели на Эдну. Мало того, что в своем белом наряде она выглядела довольно странно, да в придачу еще и двигалась, как заводная кукла. Молли поспешно усадила Эдну за стол.

— Что вам угодно? — спросил проворный официант с гвоздикой в петлице.

— Э-э, пожалуйста, — начала Молли, потому что Эдна не отрываясь сверлила взглядом солонку и уже начала потихоньку пускать слюни. — Я хочу четыре бутерброда с кетчупом, только не кладите слишком много масла, и полстакана концентрированного апельсинового сока, ничем не разбавленного. — Молли облизнулась. Как приятно заказать свои любимые вещи.

Официант стоял в замешательстве.

— Принести отдельно воды, чтобы разбавить сок?

— Нет, спасибо, — отказалась Молли. — Только принесите, пожалуйста, мисочку воды для нашей собачки. — Петулька преданно уселась у ее ног и, склонив голову набок, смотрела, как Эдна задумчиво дергает себя за нижнюю губу.