Симона взяла чашку и пригубила чай.

— Как все это… неудобно, — задумчиво проговорила она. — А просто взять да развестись им никогда не приходило в голову?

— Видишь ли, это сопряжено с определенными финансовыми потерями для каждой из сторон. Мать шантажирует его тем, что в случае развода затребует всю причитающуюся ей по договору долю имущества, а отец, знаешь ли, страшно не любит расставаться с деньгами — с центом или миллионом, все равно.

— И тут еще ты со своей научно-художественной карьерой! — усмехнулась Симона. — Стало быть, твой выбор — это акт освобождения от пут семейной жизни?..

— Красиво звучит, — усмехнулся Бенджамин. — Нет, дело обстоит несколько иначе. Да, я поклялся однажды в юности, что сам себе сделаю имя и карьеру. Но более важным фактором было то, что я с детства обожаю фотографию и киносъемку. Я терпеть не могу жизнь клерка, когда изо дня в день торчишь за столом от звонка до звонка. Я ненавижу банки и финансы. По большому счету, я ненавижу юриспруденцию, хотя и получил диплом юриста, дабы потешить душеньку отца…

— Так ты еще и адвокат?

— У меня степень бакалавра юридических наук, но мне не пришлось ни минуты проработать в юридической конторе. А что, профессия адвоката для тебя более приемлема, чем роль бродячего фотографа? Извини, я не хотел тебя обидеть…

Симона подлила себя чаю и задумчиво проговорила:

— А что, если я, узнав, кто ты такой, тут же бросилась бы к тебе с распростертыми объятиями?

Бенджамин криво усмехнулся.

— Эта точка отношений пройдена, мисс Шарне, — саркастически заметил он. — Получилось то, что получилось. Нас бросило друг к другу без какой бы то ни было оглядки на обстоятельства, это волнует меня и не дает покоя.

— Очень заметно, — съехидничала Симона и встала. — Спасибо за ужин! Однако пора спать…

Бен поймал ее руку.

— Не уходи, Симона, впереди вся ночь, успеешь отдохнуть. Ты можешь сколько угодно делать вид, что ничего не произошло, но я так не могу и не хочу! Почему нельзя даже говорить об этом? Мы не дети и должны видеть ситуацию такой, какова она на самом деле. Мы спали друг с другом, и, помимо всего прочего, это может обернуться твоей беременностью!..

4

— Я не беременна! — вырвалось у Симоны.

— Откуда это известно? — усомнился Бен. — Ты была у врача или проводила тест?

Глаза ее метнулись в сторону.

— Нет!.. Но я знаю.

Бенджамин чуть коснулся ее плеча.

— Извини, мне показалось, что ты слишком бледная и…

Симона, пытаясь избежать излишне откровенной беседы, торопливо кивнула.

— Тогда я вообще ничего не понимаю! Если у тебя нет никаких оснований бояться последствий нашей безумной страсти, почему ты с таким упорством молчишь?

— Да я не молчу, Бен, — устало выдохнула она. — Мы все время о чем-нибудь говорим.

— Не притворяйся, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Разве не были мы счастливы в тот миг? — не сдавался он. — И разве не ты проспала в моих объятиях до самого рассвета?

Когда Симона снова ничего не ответила, на лице у него заиграли желваки.

— Мы были на вершине блаженства, ничего не боялись и ни о чем не думали… Ты не могла так быстро все забыть, верно?

— Я? — испуганно переспросила она.