– Итак, ты решил посетить меня, – сказал он. – Я – Альберт Грегг. Наши прихожане обычно зовут меня Грегг – конечно, вне церкви. А в церкви я – «Учитель». Если вокруг нас будут взрослые, – он подмигнул, – тебе, наверное, следует называть меня Учитель. Но раз мы сейчас вдвоем, зови меня просто Грегг. Не удивляйся моему виду. Это все артрит. Да, я знаю, болезнь излечима, но лечение стоит гораздо дороже, чем мы можем себе позволить. Ну а ты Блейз Аренс, так ведь?

– Да, это так. Учитель, – то есть – Грегг, – сказал Блейз.

Такого он не ожидал. Ему казалось, что он встретит человека, подобного Генри, прямого, решительного, бескомпромиссного. Сидящий же перед ним человек, на первый взгляд, ни одним из этих качеств не обладал, тем не менее он был главой местной церкви. Блейз был озадачен.

– Хочешь кофе? – предложил Грегг. – Горячий кофейник в кухне, а разливать можно здесь. Если можно, налей нам обоим, потому что мне несколько затруднительно сделать это самому.

– Нет, благодарю вас, Грегг, я только что из‑за стола.

– Но, наверное, не только поэтому. – Грегг усмехнулся. – Ты, вероятно, просто не привык к вкусу того, что здесь называется кофе. Так что же привело тебя ко мне?

– Я нуждаюсь в наставлении. – Эту фразу Блейз подготовил заранее. – Мне хотелось познакомиться с основами вашей веры и получить наставление в религии вашей церкви, поскольку собираюсь стать ее членом.

– Наставление? – Глаза Грегга буквально сверлили его. – Прежде всего в нашей церкви не существует никаких догматов, а кроме того, ты вовсе не поразил меня своими поисками наставления – в особенности если учесть, что пришел сюда по своей воле. А может, Генри прислал тебя сюда?

– Нет, – ответил Блейз. – Я сам решил встретиться с вами и задать несколько вопросов.

– Хорошо, – сказал Грегг, вжимаясь в свое кресло еще глубже. – Это уже ближе к делу. Случается, что мне задают вопросы о самих себе и своих проблемах, и с подобной целью, думаю, ко мне приходило не менее сотни людей.

– До настоящего времени я жил со своей матерью, – начал Блейз. – Она экзотка по рождению и воспитанию, поэтому я тоже считаю себя экзотом. До сих пор я еще никогда не встречался с жителями Гармонии и Ассоциации, за исключением одного, и он… – Блейз обнаружил, что волнуется. – О нем вряд ли можно сказать то, что обычно говорят о жителях ваших миров.

– Вероятно, ты имеешь в виду кого‑то похожего на брата Генри – Иезекииля, если только не самого Иезекииля, – проговорил Грегг. – А Иезекииль просто сбежал от самого вопроса веры, оставил эти два мира, где вера процветает и полностью меняет образ жизни. Так речь действительно идет об Иезекииле?

– Да, Грегг, – кивнул Блейз. – Мы все очень любили его.

– Разумеется, – задумчиво произнес Грегг. – Иезекииль принадлежал к числу тех людей, которые всегда привлекают окружающих. Думаю, что все дело именно в этом… Но продолжим. Ты говоришь, что твоя мать экзотка, и ты тоже воспитан как экзот. Раз ты находишься здесь, значит, по каким‑то причинам не мог дальше оставаться с матерью. С ней все в порядке?

– О да, – ответил Блейз, – просто было не очень удобно находиться все время с ней и постоянно переезжать с места на место. Вот она и решила, что лучше отправить меня к Генри.

– Да, – сказал Грегг. – Представляю. То же было и с вашим старшим братом.

– Вы знаете Данно? – спросил Блейз.