|
- Хорошо, довольно. - Он вздохнул и уставился в потолок. - Ной... - Да. - У тебя есть карандаш и бумага? - Есть. - Пиши, я буду диктовать... Ной сел за стол и взял лист тонкой белой бумаги с изображением гостиницы "Вид на море", окруженной просторными лужайками и высокими деревьями. Ничего общего с действительностью это изображение не имело: на бумаге отель выглядел подлинным райским уголком. - "Израилю Аккерману, - сухим деловым тоном начал Джекоб, - 29, Клостерштрассе, Гамбург, Германия". - Но, отец... - начал было Ной. - Пиши по-еврейски, - перебил Джекоб, - если не можешь по-немецки. Он не очень грамотный, но поймет. - Слушаю, отец. - Ной не умел писать ни по-еврейски, ни по-немецки, но не нашел нужным признаться в этом отцу. - "Мой дорогой брат..." Написал? - Да. - "Мне стыдно, что я не написал тебе раньше, но ты легко можешь себе представить, как я был занят. Вскоре после приезда в Америку..." Написал, Ной? - Да, - ответил Ной, нанося на бумагу ничего не означающие каракули. - Написал. - "Вскоре после приезда в Америку, - с усилием продолжал Джекоб, и его низкий голос глухо звучал в сырой комнатушке, - я устроился в одну крупную фирму. Я очень много работал (знаю, что ты мне не поверишь), и меня все время продвигали с одного важного поста на другой. Через полтора года я стал самым ценным работником фирмы, а затем компаньоном и вскоре женился на дочери владельца фирмы фон Крамера, выходца из старинной американской семьи. Я понимаю, как тебе приятно будет узнать, что у меня пятеро сыновей и две дочери - гордость и утешение престарелых родителей. Мы живем на покое в фешенебельном пригороде Лос-Анджелеса - большого, постоянно залитого солнцем города на побережье Тихого океана. В нашем доме четырнадцать комнат. По утрам я встаю не раньше половины десятого и каждый день езжу в свой клуб, где провожу время за игрой в гольф. Я уверен, что ты с интересом прочтешь все эти подробности..." Ной почувствовал, что к его горлу подступает комок. Он опасался, что расхохочется, едва откроет рот, и отец умрет под неудержимый смех своего сына. - Ной, - ворчливо спросил Джекоб, - ты все записываешь? - Да, отец, - с трудом пробормотал Ной. - "Правда, ты старший брат, - продолжал успокоенный Джекоб, - и привык давать советы. Но сейчас понятия "старший" и "младший" потеряли свое прежнее значение. Я много путешествовал и думаю, что некоторые мои советы будут для тебя полезны. Еврей ни на минуту не должен забывать, как себя вести. В мире так много людей, которых гложет зависть, и их становится все больше. Взглянув на еврея, они говорят: "Фи, как он себя держит за столом!" или: "А брильянты-то на его жене фальшивые!", или: "Как он шумно ведет себя в театре!", или: "Весы-то у него в лавке с фокусом. |
