— Ужас какой, — испуганно пробормотал Свиридов. — Значит, нас ночью терзала эта шаманка?

— Не факт, — помотал головой Андросов-старший. — Может быть, ей нет дела до вас, а все, что вы видели и слышали, плод вашего воображения.

— Правильно, скорее всего, нам показалось, — согласился сын и спросил: — Отец, ты не сможешь нам показать тот арангас?

— Лучше не надо, — отказался хозяин. — Мы же не знаем, понравится ли ей наше посещение, но издалека задобрить ее дух нужно. Сейчас я быстро освежую одного зайца, а голову оставлю при шкуре, вы это возьмете в качестве жертвоприношения. Еще возьмите с собой немного еды. Когда придете в тот алас, найдите большое дерево и повесьте на него шкуру зайца, а голову обратите в сторону севера. Затем под основание дерева положите продукты и шепотом попросите прощения за принесенные беспокойства.

— Боязно все-таки, — проговорил Свиридов. — Как бы она нас там и не похоронила.

— Не бойтесь, — наконец улыбнулся Андросов-старший, сбросив с себя налет серьезности. — Она же белая шаманка, худого вам не сделает, тем более вы ее умаслите подношениями.

Передав сыну и его друзьям снятую шкуру зайца, хозяин напутствовал:

— Ну, с добром, молодые люди! Быстрее возвращайтесь, к этому времени зайцы будут готовы.

5

День действительно выдался ясным. Ярко светило солнце, лучи его нежно грели лицо, щебетали птички, и по всем приметам наступило бабье лето.

Прибыв в злополучный алас, друзья издалека увидели свою машину, одиноко приткнувшуюся рядом с камышами возле озера, но, прежде чем подойти к ней, они решили провести импровизированный обряд жертвоприношения. Им не составило большого труда найти на опушке поляны большую лиственницу с густой округлой кроной. Повесив шкуру зайца на ветку и направив его голову на север, каждый положил принесенную еду у основания дерева, и кто как мог произнес слова покаяния, обращаясь к духу удаганки.

Облегченно вздохнув от осознания того, что традиции соблюдены и все они прощены, а доказательством тому, по их разумению, послужил яркий солнечный свет, олицетворяющий имя Кыйаары, троица направилась к застрявшей машине. Уже на подходе к транспорту Кравцов удивленно воскликнул:

— Мосты-то свободны! Как мы вчера не смогли выехать?!

— Действительно, — покачал головой Свиридов. — Ночью-то мне казалось, что мы сели по самое брюхо.

— А не кажется ли вам, что многоуважаемая удаганка решила отпустить нас с миром? — предположил Андросов. — Ночью мы сели крепко, это я видел воочию, а теперь мосты висят в воздухе!

— А ну-ка, Витя, попробуй выехать, — скомандовал Свиридов с искоркой надежды. — Чем черт не шутит, может быть, Саня прав в своих рассуждениях.

Когда уазик, после нескольких качков, задом выехал из грязи, Андросов и Свиридов, удивленно переглянувшись, пожали плечами и, терзаемые догадкой, поспешили сесть в машину.

По пути следования в родной алас, Андросов поделился своими мыслями:

— Вот так рождаются легенды и небылицы. Мы-то, опера, по роду своей работы видевшие сотни смертей, знаем, что человек умирает один раз и навсегда, а не обретает вторую жизнь и не пугает людей, как в нашем случае. Все, что мы видели и слышали за последние сутки — это цепочка странных и необъяснимых обстоятельств, которые мы почему-то решили объединить в единое целое. Забудьте все, что с нами было и, не отвлекаясь на мелочи, начнем охоту, так сказать, с чистого листа.

— Согласен, — кивнул Кравцов, крутя баранку. — Но я от греха подальше в этот алас шаманки больше ни ногой.