— Тяжело поверить, — сказал император. — Кажешься молодым, но ты видел моего деда живым. И убил его.

— Было дело, — согласился я. — И убил бы его ещё раз. И ещё. Потом ещё и ещё. Если бы ты знал, для чего я это сделал, ты бы меня понял, старик.

Кулаки сжались против воли. А татуировки с цепями начали нагреваться.

— Да как ты смеешь так говорить с Его Императорским… — темноволосый гвардеец снова подскочил ко мне.

— Уйди! — приказал старик на удивление громким голосом. — Выйдите все!

Охрана вышла из дома, с опаской глядя на меня. Один оставил императору большой белый конверт, который тот положил себе на колени. Топот сапожищ стих на крыльце. Мы остались вдвоём. Старик поправил шарф и откашлялся.

— Я тебя понимаю, — тихо произнёс он. — Очень хорошо понимаю, генерал. Поэтому пришёл с тобой поговорить.

— Не страшно так оставаться со мной один на один? — спросил я, хрустя костяшками пальцев. — Я же всё-таки угроза империи, как меня называли.

— Я боюсь только одну вещь, — сказал старик, глядя мне прямо в глаза. — И это не моя смерть. Я пришёл к тебе по делу. И всё-таки увидел тебя вопреки заговору.

Он взял конверт обеими руками, скрюченными артритом.

— Я много знаю о тебе, генерал. Знаю, почему ты поднял мятеж и убил моего деда, императора Валерия Громова. Всё ради них, верно?

Старик протянул конверт мне.

Глава 3

Я взял конверт из скрюченных рук старика. Ни надписей, ничего. Я осторожно надорвал край и взглянул внутрь. Внутри много чёрно-белых снимков.

— Я изучал историю твоего восстания, — сказал император Громов, не отрывая от меня взгляда. — И там всё было не так, как писали в учебниках истории.

— А что там писали?

Я поглядел на первый снимок. Я и мой брат Кир, Кирилл Загорский, на фоне нашей боевой ригги. Он был вторым пилотом, а я готовил его, чтобы стал первым.

— Там писали, что знаменитому Молоту империи в голову ударила власть. И он казнил всеми любимого императора Валерия Громова, прозванного Мудрым, чтобы самому занять его место.

Старик усмехнулся.

— А разве всё было не так? — теперь уже ухмылялся я, всё ещё разглядывая снимок.

Это фото ещё с тем телом, моим старым, которое было со мной с рождения. Сегодня я видел себя в отражении воды: слишком худой, высокий и с более светлыми волосами. А тогда был мужиком хоть куда: сильным, здоровым, бородатым и громкоголосым.

Мне было всего двадцать семь, когда я стал генералом, получив под свою команду квадру ригг, отряд из четырёх шагоходов. Когда мне было тридцать три, под моим управлением была вся имперская армия. А мятеж я поднял в тридцать пять, уже после войны с заморскими захватчиками.

Хотя вряд ли бы старый я выдержал этот рывок через озеро и лес. Сразу пошёл бы камнем ко дну. Так что свои плюсы есть и у нового облика.

— Я долго изучал, что случилось тогда, — император посмотрел на меня. — На момент восстания я был совсем мал и не помню, что тогда творилось. А ты старше меня. Странное ощущение, совсем не верится.

— Я всегда чувствовал себя на тот возраст, когда меня посадили. В тюрьме будто не становишься старше, — я убрал снимок с братом и взял другой. — А теперь вообще помолодел и чувствую себя на двадцать, представь себе. Ну так что там с моим восстанием?

— Сейчас знаю, что мой дед боялся тебя и твоей популярности в войсках.

— Ого, — протянул я. — Никогда бы не подумал.

Старик нахмурился, услышав мой едкий тон.

— Он приказал арестовать твою жену и брата, — сказал он. — Когда они приехали в столицу по твоему поручению.