Она пыталась добраться до него, но ее ноги запутывались в бумажных лентах. И чем активнее она старалась освободиться, тем сильнее увязала в них.

Дальше ей приснились дети, плоские, как игральные карты. И в каждой карте в правильном порядке были пробиты перфорации — маленькие круглые дырочки. Они перемешивались, потом снова выкладывались в ряд и опять в них выбивались отверстия, уже в другом порядке. Дети-карточки громко плакали, но их в очередной раз тасовали, и они с треском и грохотом падали друг на друга. «Стойте! — пыталась кричать Момо. — Остановитесь!» Но шум заглушал ее тихий голос. Он становился все сильнее и сильнее до тех пор, пока она, наконец, не проснулась.

В первую секунду она не могла понять, где находится. Вокруг было совсем темно!

Но потом она вспомнила, как забралась на тележку, которая теперь катилась вперед, приводимая в движение ревущим мотором.

Момо вытерла щеки, мокрые от слез. Где она теперь?

Тележка, наверное, ехала уже давно, а она ничего не заметила и теперь находилась в той части города, где по ночам улицы были совершенно пустынны и, казалось, вымирали. Вокруг не было ни души, в высоких домах — ни огонька.

Тележка катилась не очень быстро, и Момо, даже не успев подумать, спрыгнула на дорогу. Она хотела попасть обратно, туда, где много людей, где оживленно и где можно спрятаться от серых господ. Но тут она вспомнила о своих снах и застыла на месте.

Шум удаляющейся тележки постепенно растворился в темных улицах, и стало тихо.

Момо больше не желала скрываться. Она бежала в надежде спасти себя. Все это время она думала только о себе, о своей безопасности, о собственном страхе! А ведь в беду попали ее друзья! И если хоть кто-то вообще мог им помочь, так это только она. Если существует какой-то шанс убедить серых господ освободить ее друзей — она должна воспользоваться им, хотя бы попытаться.

Обдумав все это, она неожиданно отметила в себе какое-то странное изменение. Прежнее безмерное чувство страха и беспомощности стало перерастать в нечто совсем противоположное. Она ощутила такое мужество и уверенность, словно никакая сила в мире не могла ей навредить, более того, ей сделалась безразлична собственная участь.

Теперь она сама хотела встретиться с серыми господами. Найти их любой ценой. «Мне нужно немедленно вернуться к амфитеатру, — сказала она себе, — может, еще не поздно и он ждет меня там».

Но легче решить, чем сделать. Она не знала, где находится, и ни в малейшей степени не представляла, в какую сторону двигаться. И тогда она побежала наобум.

Она мчалась все дальше и дальше сквозь темноту пустынных улиц. А поскольку она была босиком, то совсем не слышала топота собственных ног. Каждый раз, сворачивая на новом перекрестке, она надеялась обнаружить нечто, что укажет ей нужное направление: какой-нибудь знак, который она видела раньше. Но ничего такого ей не встречалось. И спросить было не у кого — за все время она встретила только одно живое существо — худую грязную собаку, которая рылась в мусоре в поиске еды и, поджав хвост, удрала при ее приближении.

В конце концов Момо попала на огромную пустую площадь. Она не относилась к тем роскошным площадям, на которых стоят подстриженные деревья и бьют фонтаны, а просто являла собой ничем не заполненное место. Только по краям ее, в темноте, на фоне ночного неба, поднимались силуэты высоких домов. Момо решила пересечь ее. Когда она дошла до середины, начали бить башенные часы. Они прозвонили много раз, так что, наверное, наступила полночь. Если серый господин ждет ее у амфитеатра, подумала Момо, она уже никак не успеет к назначенному времени. И он, не дождавшись, уйдет. И такой возможности помочь друзьям, наверное, больше никогда не будет, никогда!

Момо в отчаянии кусала кулак. Что она должна, что могла еще сделать?

Ей ничего не приходило в голову.