У Мохамеда и Кензы напряженно обсуждали, к каким последствиям приведет убийство невинных в Иббе. Даже «Аль-Каида» не стала бы творить такое в Йемене. Ее ярость обычно целила в западные мишени, военные объекты – не в гражданских.

Спустя неделю Мохтар опять оказался у Мохамеда и Кензы. Как-то утром после завтрака опять решил сходить в спортзал. Ближайший назывался «Клуб спорта и здоровья „Арнольд“», в честь Шварценеггера.

Мохтар сел в такси и на подъезде к спортзалу увидел толпу мужчин, направлявшихся в ту же сторону. По большей части хуситы. Спортзал, сообразил Мохтар, находится возле отдела полиции, а сегодня набирают кадетов в полицейскую академию. Хуситы планировали внедрить своих в правоохранительные органы.

Мохтар уплатил таксисту и решил пройтись несколько кварталов до «Арнольда» пешком. Глянуть, что происходит, поглазеть на это странное зрелище – толпы северян в центре Саны.

Тут земля содрогнулась. Мохтар упал на колени. Думал, землетрясение. Пощупал асфальт, ожидая вибраций, следующих толчков. Услышал крики. Вой автомобильной сигнализации. Кинулся к отделу полиции и там увидел горящие тела. На земле лежал торс мужчины. Кричала женщина. По всей улице лужи крови. Мохтар смотрел на обугленные останки десятка мертвых и как будто узнавал знакомых.

Сердце екнуло: он вспомнил, что Хатем, сын Мохамеда и Кензы, чуть моложе Нуридина, – кадет полицейской академии. Мохтар знал, что Хатем дома, не может быть, что он – один из этих погибших, и, однако, различал его лицо у обгорелых трупов. Вскоре прибыли репортеры. Они снимали видео, щелкали фотографии. Мохтар убрал телефон. Не мог больше смотреть на эту бойню. А потом его осенило: беги.

Он побежал. Известно, что террористы нередко подрывают вторую бомбу, едва к пострадавшим от первой прибывают спасатели. Поэтому Мохтар побежал, и все вокруг, подумав, будто он что-то увидел, тоже побежали.

У Мохамеда и Кензы он ничего не сказал. Нуридин заметил, что Мохтар сам не свой, но тот не хотел обременять родных грузом увиденного. Им по телевизору и так покажут. Тридцать восемь убитых, шестьдесят раненых. Мохтар не хотел волновать родных. Но про себя гадал, что творится в Йемене, и переживал, что страна превращается в очередной Ирак – беззаконный край сектантских раздоров, смертников и похищений, где безмятежная жизнь всем заказана.

Мохтар продолжал работать как мог. Каждый день открывал цех сортировщицам, кормил их завтраком, и они обсуждали, что было сделано вчера и что нужно сделать сегодня. Мохтар по-прежнему обучал сортировщиц, приглядывал за каждой, каждой давал отклик.

После обеда он отправлялся на фабрику Эндрю – пожевать кат, поговорить о бизнесе и политике. Оба еще не понимали, повлияют ли последние йеменские события на страну в целом и на их работу. Поначалу все это смахивало на простой передел власти между равно бестолковыми игроками.

7 января два брата, Шериф и Саид Куаши, вошли в редакцию сатирического журнала «Шарли эбдо» и застрелили одиннадцать человек. Отступая, они вдобавок застрелили полицейского. Третий человек, Амеди Кулибали, застрелил полицейского в Монруже, к югу от Парижа, и еще четверых – в кошерном магазине. В ответ на эти теракты, вызванные публикацией в «Шарли эбдо» карикатур на пророка Мухаммеда, весь мир выступил на стороне журнала и его убитых авторов, редакторов и карикатуристов. В воскресенье, 11 января, более четырех миллионов человек по всей Франции вышли на демонстрацию в поддержку жертв и в защиту права на свободу выражения.

14 января ответственность за теракты взяло на себя йеменское отделение «Аль-Каиды» – «Аль-Каида на Аравийском полуострове».