— Ты и на самом деле хочешь жить здесь? Провести тут остаток дней?

— Это все, о чем я думала еще с тех пор, как была совсем юной девочкой. Мой отец говорил об этом раньше, чем я выучила алфавит. Позже, однако, я уже не была столь в этом уверена. Полагаю, всякий ощущает нужду в доме, месте, где можно пустить корни… но я жила и путешествовала в свободных странах, а Югославия — не свободная страна. Даже для богатых людей. Тут лучше быть правительственным чиновником, чем иметь богатство…

— Можно быть и тем и другим… или выйти замуж за большого чиновника…

— Ты опять о том же. Я не выхожу замуж за Петера Карапетаржевича.

— Он был монахом-траппистом целых шесть лет, — зловредно проговорил Танкред, — так что может оказаться импотентом.

— Я отправляюсь спать! — воскликнула Гелена и бросилась из комнаты.

Танкред выкурил еще одну сигарету, затем поднялся наверх, в отведенные ему апартаменты.

Один раз ночью ему показалось, что он слышит кого-то в холле, но, открыв дверь, никого не увидел, хотя холл тускло освещался в нескольких местах.

Танкред не знал, какую комнату занимает Гелена, а в пижаме довольно глупо разгуливать по замку, пробуя двери двадцати или тридцати спален. Да еще в два часа ночи.

Глава 33

Он спал как убитый, но проснулся, как только рассвет проник в комнату. Танкред встал с кровати, подошел к окну. Небо было пасмурным, но он не мог сказать, заволокли ли его легкие облака или дождевые тучи, — было еще слишком темно.

Танкред достал рабочую одежду, доставленную ему Черным Петером, облачился в нее, надел резиновые сапоги, затем, бухая ими, спустился на первый этаж. В комнате поблизости кто-то возился, но он уже твердо собрался на выход. Вышел на воздух, побрел по подъездной дорожке к воротам, а оттуда пошел напрямик к раскопкам.

Грязи было поменьше, чем накануне, но под ногами все еще хлюпало. Глянув теперь на хмурое небо, Танкред понял, что скоро пойдет дождь.

Приблизившись к реке, он подобрал сделанный им шест и поплелся к кромке воды. Казалось, что за ночь река слизнула еще два или три фута почвы. Сейчас тут стало уже слишком глубоко, чтобы можно было запросто шагнуть в воду и поорудовать шестом, поэтому Танкред распростерся по земле, держа голову над самой водой.

Он потыкал шестом вокруг и собрался прозондировать под берегом, но в этот момент краем глаза уловил какой-то предмет, выступающий из размытой водой земли. То ли осколок камня, то ли кусок окислившегося железа около фута в диаметре, выступающего наружу лишь на три-четыре дюйма.

Почва была мягкой, почти грязь, и Танкред начал выгребать ее пальцами. Потом двинул кулаком по круглому предмету, который оказался твердым, хотя и податливым.

Он поработал минут десять, обнажив четыре или пять футов кругляка, когда предмет неожиданно выпал из грунта в реку. Танкред, не мешкая ни мгновения, ступил в воду. Она доходила ему до пояса и даже выше, но он, нагнувшись, обшаривал дно реки и нашел этот шероховатый предмет.

Вещь оказалась тяжелой, весом в сорок или пятьдесят фунтов, около фута в диаметре и футов пять в длину. Он положил ее на берег. Выбравшись из воды, вытащил перочинный нож, потыкал им в предмет. Он оказался окислившимся, обросшим землей и гравием от долгого пребывания в грунте, железом. Танкред воткнул нож в предмет почти на всю длину лезвия и уперся в твердый материал — совсем не податливый. Им начало овладевать возбуждение.

Подняв цилиндрический предмет, Танкред взвалил его на плечо и потащил, тяжело ступая, к палатке у стены замка. Войдя внутрь, отпустил концы полога, затем сбросил цилиндр на койку. И вскоре, отыскав инструмент потяжелее — зубило, принялся за работу.