Дэрош смолк и, уставившись глазами в угол, предавался, очевидно, мрачным воспоминаниям. Г-жа Дэрош, бледная как мертвец, порывисто дышала. Элиза и Колибри, затаив дыхание, с широко раскрытыми глазами, слушали ужасный рассказ.

— Ты, вероятно, догадываешься, моя дочь, кто был палачом моего брата и его жены, — прервал Дэрош тягостное молчание. — Да, этот кровожадный тигр — твой вчерашний кавалер, граф де Шамбержо. Я поклялся жестоко отомстить ему… Теперь настал час возмездия…

ГЛАВА III

олибри еще накануне твердо решила повести супругов Дэрош на представление, даваемое в этот день труппой «Буффало-Билль». Впечатление от кровавой драмы было столь удручающим, что девушка не осмеливалась сначала сделать подобное предложение. Программа представления, однако, настолько ее интересовала, что она не сдержалась и за обедом рассказала о ней своим друзьям. Против ее ожидания Дэрош, желая рассеять мрачное настроение своей семьи, настоял на том, чтобы жена с дочерью и Колибри отправились на представление, программа которого действительно была очень заманчива и особенно интересна для жителей американских прерий.

Труппа полковника Годи, или «Буффало-Билль», состояла, как уже известно читателю, из нескольких десятков ковбоев, которые показывали парижанам свое искусство на одной из площадей столицы. Одетые в оригинальные костюмы, они поражали зрителей, показывая ловкие упражнения с лассо, битвы с татуированными индейцами, представляя десперадо, нападающих на почтовый дилижанс, изображая охоту на бизонов и так далее.

Успеху полковника Годи способствовал интерес, который представляет для европейцев малознакомая жизнь обитателей американской прерии, а также ловкость, с какой полковник рекламировал свою труппу.

Перед приездом в Париж полковник выступал со своей труппой в Лондоне и заинтересовал ею высший круг английского общества, страстно увлекающийся любым спортом. Среди зрителей можно было нередко встретить принца Уэльского и других высокопоставленных лиц.

Все это принесло труппе полковника Годи блестящий успех, и представления в Париже стали, как и в Лондоне, местом встреч парижской знати, интересующейся спортом.

Огромные разноцветные афиши, расклеенные по улицам столицы, гласили, что сегодняшнее представление будет из ряда вон выходящим. Кроме обычных упражнений, исполнявшихся всей труппой, зрители будут свидетелями укрощения одним из ковбоев дикого коня. Конь этот — дитя американских прерий — был недавно приобретен одним из парижских коннозаводчиков, страстным любителем конного спорта; великолепное животное было столь бешеным и диким, что все старания обуздать его оказались тщетными и владелец его, услышав про труппу «Буффало-Билль», бросил ей вызов — усмирить бешеного коня и предложил полковнику Годи пари на крупную сумму. Пари было принято, и, таким образом, публике представлялась возможность присутствовать на захватывающем зрелище.

Г-жа Дэрош, Элиза и Колибри несколько опоздали. Отведенные для зрителей места были уже заполнены, и первое отделение, состоящее из различных охотничьих и боевых упражнений, близилось к концу.

Элиза и Колибри при виде знакомых сцен американской жизни, казалось, перенеслись из центра цивилизации в дикие прерии. При виде ловко пущенного лассо или лихой верховой езды они точно ощущали воздух родных степей — их глаза блестели, а дыхание становилось прерывистым.

Но вот упражнения закончились, и наступил короткий антракт перед второй, самой интересной для зрителей частью программы — укрощением коня.

Через четверть часа был подан сигнал, и на просторной арене появился стройный мужчина с уздечкой и лассо в руках.

На нем был хорошо знакомый классический костюм: широкополая серая фетровая шляпа с золотым током, шерстяная блуза с ременными застежками, индейские панталоны из дубленой оленьей кожи, окаймленные бахромой, и мягкие сапоги с мексиканскими шпорами.