– Семья, – стараясь придать непринужденный тон предстоящей беседе, сказал капитан, кивнув на фотографию. – Ждут не дождутся папашу с победой домой.

На фотографии у супруги капитана Телятьева не было глаз. Кто-то булавкой проколол на их месте дырки. На полу, под столом, Цацкес заметил женский лифчик настолько малого размера, что он мог принадлежать только плоскогрудому сержанту Зое К.

Хозяин конспиративной квартиры гостеприимно предложил Моне сесть на диван и протянул раскрытую, но непочатую коробку «Казбека».

– Не курю, – скромно отказался Цацкес.

– Молодец, – похвалил капитан и спрятал папиросы в стол, – я тоже не курю. Итак, приступим. Ты Родину любишь?

Моня слегка опешил от такого вопроса, но быстро совладал с собой:

– Так точно, товарищ капитан.

– Готов на подвиг во имя Родины и товарища Сталина?

– Так точно, товарищ капитан.

– Готов помогать мне?

– Как прикажете, товарищ капитан.

– Это – не приказ. Мы – патриоты, русские люди… э-э-э… представители многонациональной советской семьи… должны неустанно бороться с коварным врагом всеми доступными средствами.

Капитан умолк, пытливо глядя Моне в глаза, и Моня на всякий случай кивнул.

– Как по-твоему, Цацкес, враг дремлет?

Моня наугад сказал:

– Никак нет, товарищ капитан.

– Правильно, товарищ Цацкес, враг не дремлет! Но и мы, – он стукнул себя кулаком в гулкую грудь, – ушами не хлопаем. Верно я говорю?

– Так точно, товарищ капитан.

– Враг проникает в наши ряды…

– Вам лучше знать, товарищ капитан.

– Так вот, Цацкес, проникает… и очень даже глубоко.

– Ай-яй-яй… – на всякий случай сочувственно вздохнул Моня.

– Будем вместе работать, дорогой товарищ, вместе выявлять врага. Доверять нельзя никому, даже лучшему другу… Под овечьей шкурой может скрываться волк. Понял?

– Ну, а вот, скажем, наш командир полка, – спросил Моня, – или политрук товарищ Кац… Им можно доверять?

Капитан Телятьев сделал стойку, как охотничий пес:

– Имеешь на них материал?

– Нет. Но… на всякий случай… интересно… Таким людям, к примеру, все же можно доверять?

– Доверяй, но проверяй. Так говорят у нас в органах. А органы, Цацкес, не ошибаются. Бдительность – наше оружие.

Моне хотелось сказать капитану Телятьеву, что и органы иногда ошибаются, и даже сверхбдительность не всегда помогает. И привести живой пример. Капитан Телятьев, скажем, в отличие от многих мужчин в подразделении, полагал, что его машинистка сержант Зоя К. спит только с ним… Но рядовой Цацкес счел за благо промолчать и преданно смотрел капитану Телятьеву прямо в ноздри, сжимавшиеся и разжимавшиеся от служебного рвения.

– Итак. – Капитан Телятьев стукнул ладонью по столу, подводя итог сказанному. – Всякий подозрительный разговор, всякий косой взгляд… брать на карандаш – и мне. В письменном виде, желательно подробней.

– Не сумею, товарищ капитан…

– Дрейфишь? Помогать советским органам не хочешь?

– Письменно помогать… не сумею. По-русски не пишу.

– А-а, иностранец-засранец, – облегченно рассмеялся капитан. – Будешь доносить устно. По пятницам и воскресеньям сюда являться. Запомни дорогу, я здесь принимаю в эти дни. А если что-нибудь экстренное – дуй ко мне в блиндаж. Постучи в дверь пять раз – условный сигнал, понял? Скажешь пароль, подождешь ответа, и тогда – входи.