|
— Оленев в коридоре поймал. — Чего ему надо было? — Интересовался, куда я после диплома пойду. Сон поднял бровь. — А ему-то что? Алей засмеялся. — Он всё уговаривает в науку идти, диссертацию писать. По-моему, его совсем склероз одолел, он мне третий раз одно и то же талдычит и каждый раз думает, что первый. — Старость не радость, — печально сказал Сон и сделал подобающее лицо. — Это конечно… Юла поставила ножку в узкой туфле на скамейку рядом с алеевым бедром, осторожно провела ладонью по широкому верху спинки, уселась. Подол короткой юбки оказался вровень с глазами Алея. Тот запрокинул голову, ища взглядом лицо девушки: Юла кокетливо улыбнулась. — Алик, хочешь мороженку? — Да я тут с пивом, — Алей зачем-то продемонстрировал бутылку. Тихая дурнушка Зелень переминалась с ноги на ногу, не зная, куда себя деть; мороженое капало с её рук на асфальт. Зеленоватые глаза под тяжёлыми сросшимися бровями поблёскивали испуганно и влюблённо. Сон рядом подавил вздох и полез за сигаретами. Сокурсницы, конечно, считались за сестёр, а Зелень так вообще была никудышная… Сон никак не мог найти себе девушку. Однажды в сердцах он сказал Алею: «Ты, гад, как котёнок. Хлипкий — в чем душа держится. А девки стонут от умиления. С тобой куда ни придёшь, они все на тебе виснут. Слушай, за тебя девки никогда не дрались?» Алей хотел было отмахнуться, но вспомнил Поляну, засмеялся и ответил, что если бы Сона девушки защищали от хулиганов, ему, Сону, это бы вряд ли понравилось. Сон мрачно засопел. Здоровый, накачанный, с квадратным подбородком, он был как раз из тех, кто способен защитить девушку от хулиганов. Только случая всё не выпадало. Зелень судорожно вздохнула и что-то невнятно сказала себе под нос. Алей вопросительно поднял взгляд. Зелень замялась, уронила половину эскимо и покраснела. — А ты не хочешь диссертацию писать? — выдавила она, наконец. — Я ещё не знаю, — Алей откинулся на спинку скамейки; Юла с интересом смотрела на него сверху. — В следующем году решу. Я работать хочу по-человечески, деньги нужны. Если получится совмещать, если тему интересную найду… в общем, не исключено, но желанием не горю. Оленев меня армией пугал. — А ты? — спросила Юла. — А я бы в армию пошёл, да меня не берут. — Это за что же? — осведомился Сон и с долей мстительности прибавил: — Белобилетник? — Дистрофик, — Алей развёл руками. — Это да, — согласился Сон, — это невооружённым глазом видно. А чего так? Воздухом питаешься? — Конституция такая. — В качалку пойти можно. — Собираюсь. Сон умолк и выпустил дым через ноздри. Несколько минут он смотрел, как Юла лижет мороженое, так и этак складывая длинные ноги и невинно щебеча что-то о зачётах, как Зелень таращится на Обережа коровьими глазами… Сон страдал. Он ничего не имел против самого Алея, тот был славный парень, только завидовать ему было противно, и хотелось, чтобы девичий любимчик уже куда-нибудь провалился. — Ладно, — сказал Алей, — пойду я. — Да посиди еще, — противореча самому себе, сказал Сон. — Нет, никак. Тороплюсь, — Обережь поднялся и с улыбкой развёл руками: — Ко мне девушка в гости прийти должна, а у меня срач до потолка. Юла выпрямила спину и поджала губы. Зелень помертвела. — А-а, — сказал Сон, не глядя, — ну это дело хорошее. Счастливо там. «Надо отпуск попросить на время экзаменов, — думал Алей, шагая к метро, — а то никаких нервов не хватит. |
