|
Он разлил борщ по тарелкам, поставил их в микроволновку и сел, облокотившись о стол. Руки всё ещё дрожали, пусть почти незаметно. Идея стартовать ассоциативный поиск так и не ушла: Алей по-прежнему не знал, что говорить. — А нам оценки четвертные объявили, — сказал Иней. — И как у тебя дела? — У меня по математике тройка. А так всё пятёрки и четвёрки. Алей задумчиво потеребил нижнюю губу. Потом враз надулся и пригорюнился. — Горе ты луковое! — с наигранным унынием сказал он и закатил глаза. — У тебя такой брат! Всю школу на доске почёта висел! А у тебя тройка по математике. Тьфу! Иней опустил голову. — В году четвёрка выходит, — виновато ответил он и вдруг вскинулся: — Аля, позанимайся со мной, а? — Когда, летом? — Ну да. — Толстый, ты чего? — изумился Алей. — Летом надо отдыхать. — Да ну… — неопределённо сказал Иней. — Летом надо отдыхать и набираться сил, — наставительно сказал Алей. — А вот со следующего года чтоб никаких троек! — Ага. Аля… — Иней моргнул, помялся; Алей наклонился к нему, — а меня перевести хотят в другой класс. Алей на миг задержал дыхание. «Хорошо, что мне об этом Лёнька рассказал, — подумал он. — Всегда лучше знать заранее». — Никто тебя не переведёт, — твёрдо заверил он. — Я сказал. Иней вздохнул и умолк. Алей покусал губу. Не стоило тянуть время. Иней был по натуре парень замкнутый и не то что жаловаться — разговаривать с людьми не любил. Если заболтать его всякой чушью, пытаясь развлечь, есть риск, что он вообще передумает и так и не расскажет о своей беде… — Ну что ты, Инька? — тихо спросил Алей. — Мама с дядей Лёвой ругаются? Лицо брата потемнело. — Нет. Не ругаются, — сказал он таким голосом, что ясно стало: лучше бы ругались. — А что? — Алька, возьми меня к себе жить. Алей оторопел. Этого он не ждал. Иней слез со стула и стоял посреди крохотной кухоньки, умоляюще глядя на брата. «Но…» — начал Алей и смолк. Он не знал, что ответить. Если бы нужно было просто забрать брата оттуда, где ему плохо, вопрос бы не стоял. Но в квартире Шишова жил не только урод Шишов… Алей уронил голову на руку. — Ты чего, Толстый? — грустно сказал он. — Я же учусь, работаю, дома почти не бываю. Кто тебя кормить будет? — Я сам! — выпалил тот. — Пельменями питаться? Тебе расти надо, нормально есть. — Аля, пожалуйста! — Иней подошёл вплотную, дотронулся до его рукава. — Инька, — Алей заглянул ему в глаза. — Я же не мама. Ты пойми. Ты тут будешь один сидеть, не смогу я с тобой возиться. А если случится что — а меня нет? — Я тихо буду, Аля. — В интернете станешь сидеть целыми сутками, в игрушки играть? — Не стану, — ровно сказал Иней. Губы его сошлись в ниточку. — Аля, вот хочешь, поклянусь? Я всё буду делать, как ты скажешь. Я мешать не буду. Если вдруг что… если я хоть четвёрку получу — ты меня сразу выгонишь. — Толстый, ты с ума сошёл. — Не сошёл, — сбивчивым шёпотом заговорил Иней, схватив его за руку, — не сошёл, Аля, я же… Аля, он меня постриг, а я не хотел, я хотел чтоб как у тебя было… Аля, он хочет, чтоб я его папой называл! Чтоб я фамилию поменял, Алечка! Иней Шишов, блик, как это клёво!. |
