–  Какое убийство? Мерапануи.

 –  Точно.

 –  Но мы же взяли его, верно? И у нас есть хорошие доказательства.  –  Она засмеялась и почувствовала, как что-то острое пронзило мышцы спины, но ей было все равно.  –  Это изумительно, Стэн.

 –  Да-а.  –  Что в его лице ей не понравилось.  –  Если он когда-нибудь придет в себя, то будет схвачен, осужден и посажен.

 –  Придет в себя? О чем ты говоришь?

Стэн опустил подбородок на переплетенные пальцы.  –  Он в катоническом ступоре. Не движется, не говорит. Что-то вроде комы с открытыми глазами. Подразделение, прибывшее по твоему вызову, нашло его уже таким.

 –  Что?  –  Ее возбуждение перешло в кое-что другое. Она почувствовала, как ужас дохнул на нее, его холодные иголки укололи ее в шею.  –  Стэн  –  это вранье. Он прикидывается. Клянусь. Теперь я знаю этого ублюдка.

 –  Его проверили лучшие врачи. Он не прикидывается. В любом случае он в нашей лучшей камере, пока большие мальчики и девочки наверху не решат, что с ним делать. С него не сводят глаз двадцать четыре часа в сутки. Привязан к своей шизоидной кровати.  –  Стэн Чан встал, и пригладил морщинки на брюках  –  похоже ему мешали даже микроскладки.  –  Он был в онлайне, когда мы нашли его. Врачи считают, что там он получил очень сильный ментальный удар, какой-нибудь бластер из нового Китайского Моря или что-то в этом роде, и для него это окончилось очень плохо.  –  Он увидел выражение на ее лице.  –  Честно, Скоурос, тебе не о чем волноваться. Он не прикидывается, но даже если бы вдруг, ему некуда идти. Самый громкий арест за все годы.  –  На его лице мелькнула улыбка.  –  Так что ты теперь героиня, Скоурос. Поэтому и не захотела взять меня с собой?

 –  Да.  –  Она попыталась сохранять тот же шутливый тон, но получалось плохо.  –  Да, я сказала себе: "Если я смогу отказаться от помощи партнера, получить нож в легкое и почти умереть, и все-таки вызвать помощь, лежа в луже собственной крови, то я безусловно прославлюсь."

 –  Ну-ну, я же пошутил, Каллиопа.

 –  Я тоже, веришь ты в это или нет.  –  Она протянула руку за другим куском льда.  –  Что с той американкой?

 –  Дело плохо, но она еще жива. Тяжелая рана на спине, большая потеря крови. Она должна была надеть чешую. Как ты, Скоурос.

 –  Как я.  –  Она улыбнулась, показав ему, что они все еще друзья.  –  Если ты уйдешь, кто будет отгонять от меня сетевых жуков?  –  Но она думала как раз не о репортерах.

 –  Снаружи пара улиц вся синяя от формы. Тебе не о чем беспокоиться.

Он ушел, и она включила настенный экран. Почти все информационные узлы сообщали о деле, камеры показывали убийцу, лежавшего в коме, и однажды даже ее саму  –  старый снимок, и ей опять стало плохо, такой толстой она выглядела на снимке  –  но она никак не могла сосредоточится, перед ее мысленным взглядом постоянно возникала другая картина: узкий клин света под дверью, она открывает ее и он стоит там, тень с ножом, человек-дьвол, ухмыляясь во весь рот.