–  Быть может именно это ввело его в кому.

 –  Я хотела убить его,  –  равнодушно сказала она.  –  Мучительно. Все остальное  –  не кара.

Какое-то время они молчали, но когда Каллиопа начала медленно и мучительно двигаться на стуле, готовясь встать, женщина внезапно заговорила.  –  У меня... у меня есть кое-что на совести.  –  В ее глазах появилось выражение страха и надежды, от которого Каллиопа внутренне поежилась.  –  Меня это мучает... очень давно. Это случилось в Картахене...

Каллиопа подняла руку.  –  Я не священник, миссис Энвин. И не хочу ничего слышать об этом случае, во всяком случае от вас. Я уже изучила все донесения и то, что вы сказали моему напарнику, детективу Чану. Я умею читать между строчек, как и любой другой.  –  Взглянув на женщину он погасила еще одну попытку исповеди.  –  Я говорю очень серьезно и представляю закон. Подумайте как следует, прежде чем сказать что-нибудь еще. И если вы, потом, все еще захотите облегчить сознание, что ж, вы всегда сможете позвонить в полицию Картахены. И я хочу сказать вам, что тюрьмы в Колумбии не самое лучшее место на свете.  –  Она смягчила голос.  –  Вы прошли через ад. Выздоравливаете и думайте, что вы собираетесь делать в жизни дальше.

 –  Вы имеете в виду без ног, верно?  –  В ее словах был больше, чем намек на жалость к себе. Каллиопа почувствовала, как в ней опять забурлил гнев.

 –  Да, без ног. Но вы живы, верно? И у вас есть шанс, небольшой, подняться. Это больше, чем у большинства людей. И уж точно больше, чем у остальных женщин Дреда.

Какое-то мгновение Дульсинея Энвин глядела на нее с чем-то вроде ярости и Каллиопа приготовилась выслушать ругательства, но американка промолчала. Через мгновение ее лицо опустилось.  –  Да,  –  сказала она.  –  Вы правы. Будем считать, что мне повезло, верно?

 –  Чем раньше вы это поймете, тем лучше,  –  сказала Каллиопа.  –  Удачи, вот что я хочу вам пожелать. А теперь я должна идти.

Дульси кивнула и взяла стакан воды стакан воды со столика возле кровати, потом заколебалась.  –  Он действительно... ушел?  –  спросила она.  –  И не вернется назад? Вы уверены?

 –  Насколько можно быть уверенным в чем-либо.  –  Каллиопа попыталась сохранить голос профессионально-холодным.  –  Уже неделю ни одного знака  –  ни малейшего изменения, ничего. И его стерегут днем и ночью. Если он и проснется, то в тюрьме.

Дульси не сказала ничего. Трясущейся рукой она поднесла стакан ко рту, но не выпила.

 –  Простите, но мне действительно надо идти,  –  Каллиопа ухватилась за костыли.  –  Звоните мне, если будет нужна какая-нибудь помощь. Кстати, ваши виза продлена.

 –  Спасибо.  –  Дульси наконец сумела сделать глоток, и тут же поставила стакан обратно.  –  Спасибо... за все.

 –  Я только делала свою работу,  –  сказала Каллиопа и медленно пошла к двери.

Охранник узнал ее, но все равно заставил махнуть значком перед считывателем, прежде, чем пустил ее внутрь. Каллиопа молча одобрила. Тяжелая дверь звякнула, открываясь, и она вошла в вестибюль с односторонним окном. Охранник вошел вслед с ней и тщательно закрыл за собой дверь.